Вечный. Эмили Болд
обязана использовать свою силу во благо.
Я горько рассмеялась. Если бы я действительно хотела сделать доброе дело, я должна была бы вонзить кинжал в грудь этому человеку, это было ясно.
– Не смейся! – крикнул он на меня. – Разве ты не видишь, что все мы – Ванора и Натайра, Каталь и его братья, Росс и все Кэмероны – тоже жертвы? Конечно, я угрожаю тебе и твоей семье, но те перемены, которых я желаю, – к лучшему. Так что делай, что я говорю, и я позволю тебе пройти сквозь время. Подумай об альтернативах! – Он положил руку на рукоять меча, и я сглотнула. – Тебе решать!
Холод пронизывал меня насквозь, и казалось, будто время бежит гораздо быстрее, чем обычно. Каждый вздох я делала с такой бешеной скоростью, что кислород как будто был израсходован еще до того, как достигал моих легких.
Предположим, я подчинюсь его непонятному требованию, что бы оно ни означало.
Мой мозг не мог охватить всех последствий такого поступка, но я уже знала, что Аласдер получит то, чего хочет. В конце концов, сегодня я держала в руках доказательство правдивости его слов. И на самом деле это и привело меня сюда.
Я верила в то, что видела собственными глазами в Авиморе, поэтому глубоко вдохнула и предоставила себя своей судьбе – такой, какой она была мне предопределена. Решение принято.
Я выпрямилась, шагнула ближе к Аласдеру и твердо посмотрела ему в глаза. Я отразилась в его зрачках, но там была не та растерянная девушка, которая покинула Эдинбург сегодня утром в поисках ответов. Там стояла молодая женщина с решительным выражением лица. Готовая бороться и никогда не сдаваться. Женщина, которая знала, чего хочет.
Великан снова вытащил свой меч.
– Ты потратила достаточно времени впустую. Иди к памятнику и делай то, что нужно, или…
Я подняла кинжал и направила его точно в направлении горла Аласдера.
– Не дави на меня! Я тоже сама кидаю кости своей судьбы, викинг! – четко сказала я и подошла к памятному камню.
Аласдер схватил меня и повернул к себе. Его дыхание коснулось моего лица, и я почувствовала его сердцебиение, так близко он стоял ко мне. Мужчина вложил что-то в мою руку.
Прежде чем отпустить меня, он прошептал:
– Я делаю это из любви, Саманта. Ты не мой враг и никогда не была им, но моя жизнь принадлежит Натайре. Передай ей это от меня!
Дрожа, я раскрыла ладонь: серебряный кулон на кожаном ремешке. Я сунула его в карман джинсов и сжала свой кинжал так крепко, что костяшки пальцев побелели. Я быстро полоснула острым лезвием и тут же почувствовала болезненный порез.
– Не беспокойся, Аласдер, – заверила я его. – Я передам ведьме твой подарок, а затем убью ее!
Я прижала свою кровоточащую руку к камню и была почти рада, когда золотое свечение унесло меня в мучительно яркую глубину.
Темнота окутала меня, как спасительное одеяло. Прохлада ночи погасила яркое свечение моих конечностей, а влажный воздух успокаивал при каждом спасительном вдохе мои выжженные светом легкие.
Я дрожала.