Параметры поиска. Исаак Ландауэр
Можно сцепиться, можно мимо ушей пропустить, а можно и вовсе поблагодарить, что называется, подчеркнуто вежливо. Последнее, кстати, всего вероятнее. Мне почему-то хочется на лицо этого сердяги тогда посмотреть.
– Это, друг мой Николай, уже почти диагноз. Страсть к познанию, хотя бы и самым идиотским образом, есть серьёзная претензия к мироустройству, а то и мирозданию – уж поверь главному идиоту. Претенциозно, соглашусь, но зато честно: не станешь же ты биться за жалкий фрейдизм.
– Выходит, заразно это твоё помешательство, – Николай довольно улыбнулся. – Давно подозревал, что выйдут мне боком невинные визиты. Наверное, ты мне и приглянулся сначала как осквернитель Таниной невинности, тоже своего рода надругательство ведь, не так ли?
– Тут уж тебе виднее. Я просто взял то, что мне сюда на блюдечке принесли, не вникая, как ты, надеюсь, понимаешь, в обстоятельства. Кстати, зря я это сделал, нелепый вышел фарс и не более: когда баба отдаётся из одного лишь принципа, это даже больше, чем просто оскорбление, как в лицо плюнули, однако. К тому же и приятности мало от такого передержанного целомудрия: хоть ты и первый, но под тобой-то далеко уже не юность – вроде протухшей рыбы, нечто подобное по части ассоциаций. Классический вариант булгаковской осетрины. Даже местный наркоз в виде бутылки ликёра с собой притащила, вот уж точно хирургическая операция по удалению девственной плевы. Ей-богу противно, я же не снежный человек какой, и, главное, это же мой последний оказался секс, ничего себе воспоминание.
– А теперь-то как спасаешься? Две верные подруги: левая и правая?
– Можно и так, ничего, признаться, не имею против, но, оказалось, есть метод куда эффективнее. Воздержание – это пытка только первые месяц-два, затем всё приходит в норму. Правда, как с обратным действием – не знаю, но остается надеяться, что всё возможно.
– Послушай, – снова заулыбался Николай, – а что если все мои фантазии – это косвенный результат пресыщенности, а ты банально умом тронулся, а?
– И эта версия, – спокойно реагировал Андрей, – имеет полное право на существование. Только ведь всё дело в восприятии, оно является определяющим, а никак не объективность, вопреки всеобщему мнению. Коли мы с тобой на пару двинемся и, отгородившись забором, заживём тут долго и счастливо, то это весь мир для нас будет полон бесноватых придурков, а мы только двое нормальных и останемся. Последняя надежда человечества, генофонд, призванный засеять единственно здоровым днк осиротевшую планету. Работы непочатый край, но, думаю, с твоей помощью мы точно справимся.
– Да, неслабо тебя так шибануло.
– Как есть, но по мне так всё приятнее, чем стопроцентное здоровье. На кой ляд она мне сдалась, твоя нормальность? Я на неё четверть века потратил, считай, что в мусорное ведро выкинул: что в сухом остатке? Вакуум, пустота, одиночество в толпе или без неё, но как был пустой лист, так и остался. Сама по себе жизнедеятельность ничего не значит, это как утверждать, что еда является основным