Шизофрения. Том 2. Исаак Ландауэр
методы. Знаешь, в одном борделе для местных были девочки лет где-то десяти по пятнадцать долларов за, так сказать, получасовой сеанс. Очень советую посетить, если когда-нибудь там будешь. Во-первых, чтобы ужаснуться и понять, что мы не в самой плохой стране живём. Потом этот вихрь одновременных, совершенно противоречивых ощущений, когда ещё практически ребёнок медленно раздевается перед тобой: тут и ужас, и ненависть, отвращение к самому себе, но вот где-то на периферии сознания еле слышится возбуждение, потом всё больше и больше, пока не заслоняет собой всё остальное. Ну и обязательно увидишь пару сальных от похоти европейских рож – тех же самых, что днём у продавца открыток требовали подтверждения заявленного на рекламном плакате: что часть средств идёт на помощь детям. Им очень было важно детям помочь, понимаешь, без этого никак не хотели покупать. Самое смешное, что, наверное, даже искренне этого хотели, а тут как-то само собой вышло, что и лично проверили, от какого ада они малюток днём спасали. Удивительно, как может приспосабливаться человеческая совесть.
– Лучше расскажи, как лично ты приспосабливался. Какое мне дело до всяких там интуристов, а вот твоя персона – это совсем другое.
– Можно, но тогда нужно сперва выпить, – Иван понимал, что пожалеет наутро как о сказанном, так и о сделанном, но его вдруг подхватила волна вдохновения говорить, а точнее – высказаться: открыть что-то, до тех пор таившееся в мрачных уголках его души. Не чокаясь, осушив залпом бокал и согласно кивнув на предложение обновить, начал. – Был у меня период, когда я помешался на рисунке. Карандашом. В детстве родители всех распихивали по разным секциям, и мои отправили меня в художественную школу. Натурально, любимая мамаша всегда мечтала научиться рисовать, но, выйдя замуж и променяв карьеру Веласкеса на домашнюю заботу, мечту свою решила воплотить во мне. Значит, я рисовал лет до двенадцати – и красками тоже, но потом мне надоело, я был уже подростком, переходный возраст там, девочки, надо на гитаре бренчать, а не водить чем попало по мольберту.
– Чем попало – вызывает разные ассоциации, знаешь ли.
– Не смешно, знаешь ли.
– Хорошо, что дальше-то?
– Так вот, в двадцать шесть я порядочно увлёкся лёгкими, относительно, конечно, наркотиками – трава там, грибы-кислота всякие без особых последствий, ну и потянуло меня снова рисовать. Причём, первый раз потянуло, никогда в школе у меня к этому душа не лежала, ходил, потому что заставляли. Ничего так себе получалось, самому нравилось. Но сидеть на лавочке в сквере чего-то там зарисовывать и чтобы на тебя пялились прохожие, мне было противно, и решил я свой гений развивать в Азии – тем более что там всё без исключения намного дешевле. Купил в декабре билеты в Тай. Красота там, конечно, но слишком всё цивилизованно и, в целом, однообразно. Даже секс низведён до эдакого акта освобождения от давления в штанах, короче, никакой тебе страсти и фантазии, если только не обладаешь своей собственной.