Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник). Пелам Вудхаус
казалось, ничто не могло успокоить расходившуюся бурю, ее утихомирил звон колокольчика.
Если и существует передряга, способная помешать английскому джентльмену или мальчику выпить чаю, то ее еще не выявили. Крики смолкли разом. Все решили, что с расспросами, пожалуй, можно и повременить до более подходящего случая, а вот с чаем – ни за что! И потянулись в сторону столовой.
Глоссоп уже ушел с толпой, и я намеревался последовать за ними, как в парадную дверь снова позвонили.
Подумав, что это полиция, я остался ждать. В предстоящем расследовании я стану главным свидетелем. Если кто и находился в самой гуще событий с самого начала, так это я.
Уайт открыл дверь. Мельком увидев синие формы, я подошел поздороваться.
4
Полицейских пришло всего двое. В ответ на нашу жаркую просьбу о помощи против вооруженных бандитов Его Величество Закон материализовался в образе плотного инспектора и долговязого поджарого констебля. Я подумал, как им повезло, что они опоздали к событиям, живо представив себе, как Левша и Рыжеусый, которым помешали в их замыслах, громят полицейские силы.
Уайт, снова превратившись в дворецкого, познакомил нас.
– Это мистер Бернс, наш учитель, – объявил он и удалился со сцены. Когда Уайт выступает в роли дворецкого, он знает свое место как никто другой.
Инспектор остро взглянул на меня. Констебль обозревал неведомые горизонты.
– Хм, – буркнул инспектор.
Мысленно я назвал их Бонс и Джонсон. Отчего, и сам не знаю. Разве что они того заслуживали.
– Вы нам звонили, – обвиняюще произнес Бонс.
– Да, правда.
– Что случилось? Что – ты достал блокнот? – тут происходит?
Джонсон, оторвав свой взор от неведомой дали, вынул блокнот.
– Около половины шестого… – начал я. Джонсон послюнил карандаш.
– Около половины шестого к парадной двери подъехал автомобиль. В нем было пятеро бандитов в масках и с револьверами.
Я их заинтересовал, сомнений не было. Здоровый цвет их лиц стал еще здоровее, глаза округлились. Карандаш Джонсона летал по бумаге, скрипя от избытка чувств.
– Люди в масках? – повторил Бонс.
– И с револьверами, – присовокупил я. – Ну, разве вы не рады, что не попали в разгар веселья? Они позвонили в парадную дверь, а когда Уайт открыл им, они оглушили его мешком. Затем…
Боне вскинул здоровую лапищу. Я замер.
– Кто такой Уайт?
– Дворецкий.
– Я возьму заявление и от него. Приведите дворецкого.
Джонсон послушно ускакал.
Оставшись со мной наедине, Бонс стал подружелюбнее.
– Такого странного начала, мистер Бернс, я в жизни не слыхивал, – признал он. – Я двадцать лет в полиции, но ничего подобного… Похлеще петушиных боев. И что надо этим людям в масках, как вы полагаете? Сначала я даже решил, что вы нас разыгрываете.
Я был шокирован подобным предположением и поспешил выложить дальнейшие