Гринтаун. Мишурный город. Рэй Брэдбери
на двоих;
Мы обожаем, любим эту душу, плоть
и члены,
Обитель нашу.
Мы – воплощение мечтаний каждого
из нас;
Он – давно почивший и растаявший,
А я – все, что осталось от воспоминаний
смутных
Об эскимо июньскими ночами…
Вот, наконец,
Окончен долгий, скучный банкет отцов
и сыновей длиною в жизнь
И мы бредем домой,
На том же тротуаре двое нас.
Шагаем как один.
И все же, бреясь вечером, тебя
Я в ярком зеркале забрызганном
Выискиваю взглядом в маске мыльной
пены.
Старик, тоскуя по тебе, я здесь найду тебя.
Ведь здесь твой дом
И костный мозг мой – твой по праву,
А я – твой сын.
И порознь никогда нас не было – двоих,
а мы едины были.
Некогда ты был один.
Но с переменой на море
Отлив, откатываясь прочь, вновь
возвращается,
Теперь, теперь, теперь, о, теперь…
Одним из нас двоих стал я.
Где прячется нектар
Еще не открыв глаза, ты знаешь, каким будет
денек.
Накажешь небу, какого цвета ему быть,
Такого цвета оно и будет.
Скажешь солнцу, как сплести свои кружева,
Пробиваясь сквозь листву,
Устилая коврами ярких и темных оттенков
Росистую лужайку,
Так оно и сделает.
Раньше всех проснулись пчелы,
Они уже примчались, и умчались,
И снова прилетели, и улетели в поле,
И вернулись в позолоченной щетине,
Вознагражденные пыльцой,
И в эполетах, истекающих нектаром.
Вы слышите, как мимо пролетают,
Как зависают в воздухе?
И вытанцовывают свои послания,
Чтобы поведать всем, где прячется нектар,
Бальзам, дурманящий медведей и доводящий
их до исступления,
И вызывающий непроизвольное
слюноотделение у мальчишек, и
Заставляющий девчонок выпрыгивать прочь
из своих постелей
И обнажать, в горячем воздухе сверкая,
Свою дельфинью сущность,
Застывшую навечно
На одной-единственной
Волне остекленевшей…
Воспоминание – II
Тропинки опустели, затерялись, заросли травой.
По ним когда-то мы прокладывали путь сквозь
Летние деньки с моим индейцем-братцем
И его трусливою, ленивою дворняжкой,
Что тормошила его летом на рассвете,
А он зевал, распространяя запах газировки
с шоколадом.
Толкуют,