Далекое-далекое лето. Татьяна Янковская
знать ее не желала, они комнату где-то снимали. А когда у Зины дочка родилась, свекровь стала их звать к себе жить. Очень ей внучку хотелось, а от старшего сына внук был. Квартира была большая, Зина с мужем переехали. Свекровь со старшей невесткой сразу забыли, что только что волосы на голове друг другу рвали, объединились и стали над Зиной издеваться. Поедят все, гору грязной посуды оставят и ее заставляют мыть, все свои грязные тряпки несут ей стирать. В общем, как Золушка она у них жила. Каждый день плакала, а слово сказать боялась.
Раз прихожу я к ней, а у нее вид – на море и обратно. Привела меня на кухню и показывает – все завалено кастрюлями, горшками, сковородками грязными, посуда навалена – это они ей все помыть оставили. Я ей говорю: «Слушай меня. Если ты хочешь, чтоб они тебя уважали, знаешь, что ты должна сделать? Ты должна им эти кастрюли на головы надеть!» Она перепугалась: «Они же меня убьют!» – «Не убьют. У тебя другого выхода нет. Хочешь жить как человек – делай как я скажу. Я сейчас выйду, пока они меня не увидели, а как они войдут, ты им все это на головы и надень». Ну, зашли они, рот на нее раскрыли, а она свекрови казанок из-под жаркого на голову надела. А невестке – сковороду. Да еще взяла половник и стала по сковородке бить. А я стою под окном и хлопаю, как в театре – мне же все через окно видно. Так они такой крик подняли – весь двор сбежался. И мужья из комнат повыскакивали, стали в кухню ломиться. А я ей сказала: «Ты дверь закрой на крючок, чтоб никто не мог войти». Она так и сделала. Ну, взломали мужики дверь в конце концов, ворвались – и не знают, или им смеяться, или что. У свекрови по лицу соус мясной течет, у невестки – масло подгорелое, голосят обе. А на Зиночку сердиться тоже не могут: они ведь все знали, что она ангел, это я знала, что она идиотка. Понимают, что, видно, достали они ее. И что вы думаете? Они ей потом задницу целовали!
Мы когда в Нью-Йорк приехали, тут уже жила моя подруга Муся. Так она за меня хозяину своему говорила. Звонит он мне по телефону. А у меня такой английский – с ним только на Брайтон. Я не знаю, что там он мне говорил, но я знаю, что я ему говорила. Когда он услышал, сколько я хочу, он стал смеяться. А я Жору всегда просила вторую линию держать, я ведь не понимаю, так чтоб он мне потом объяснил. Сказал, чтобы я пришла. Прихожу. На мне весь наряд – десять долларов, но выглядит все хорошо. Брюки малиновые за колено, вот такой каблук, волосы кудрявые до плеч, жгучая брюнетка, так выглядела – я-тебе-дам! И так себя преподнесла, он мне сразу сказал: «Я вас беру».
Сначала он взял меня на три дня в неделю, а уже через неделю сказал: «Я тебя хочу на пять дней в неделю». Конечно, я работаю быстро – пока Муся с одним клиентом возится, я троих делаю. И все довольны были. Ко мне подруга моя, Регина, все время на педикюр приходила, я ей бесплатно делала. Один раз она мне звонит, говорит: «Я в субботу на бармицву иду, так мне к тебе некогда приезжать, пойду тут рядом к корейцам». А потом она мне звонит и плачет: «Фаина, они мне пятку порезали, я не могу ходить – наверное, инфекцию занесли. Пришлось ехать в эмедженси