Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник). Пелам Вудхаус
как! Без единой щелочки. Проблема в одном: что будет делать Фредди? Отнесу-ка я эту записку, все-таки обещал, и посмотрю, нельзя ли использовать Джонса. Да, это лучше всего. Бегу.
3
Болезнь плоха тем, что приходят тебя навестить, хуже того – подбодрить.
Фредди страдал ужасно. Общительным он не был, легкой беседой не владел, а главное – хотел читать про Гридли Квэйла. Устанет – полежит на спине, поглядит в потолок. Это трудягам, это деятельным натурам неприятно лежать в постели, а теперь, когда по милости судьбы за лень еще и не ругают, легко ли отвлекаться на всяких посетителей?
Минуты между визитами он посвящал размышлениям о том, кто из его родни самый противный. Он склонялся к тому, чтобы отдать пальму первенства полковнику («Помню, в зимнюю кампанию я черт его знает как вывихнул ногу!»); иногда его больше раздражали духовные дары епископа. Возглавлял порою список и Перси, лорд Стокхед, который беседовал только о том, как приняли в его семье злосчастное дело. Именно сейчас Фредди не хотелось обсуждать такие дела.
Однако в понедельник, поздним утром, от него вроде бы отстали, и он лежал читал, хотя и беспокоился, что вот-вот кто-нибудь пожалует.
И не зря. Только он углубился в коварную интригу (злодеи собирались подкупить кухарку, чтобы та положила щетины во фрикасе), как ручка в двери задвигалась и вошел Эш.
Не один Фредди страдал от визитеров, Эша они тоже допекли. Он давно томился в коридоре, рвался в бой, а войти не мог. Такой разговор нельзя вести при людях.
Увидев его, Фредди успокоился, все ж не епископ. Этот лакей помогал его тащить, наверное – пришел справиться о самочувствии. Он кивнул, не отрываясь от книги.
Однако, случайно поглядев наверх, он заметил, что Эш буравит его взглядом. Этого он не любил. Будущий тесть, к примеру, не нравился ему тем, что, получив от доброй Природы именно такой взгляд, развил его в процессе деловой жизни и теперь проделывал в людях дыры. Чтобы выдержать tete-a-tete с ним, нужны крепкие нервы и чистая совесть.
Но тесть – неизбежное зло, приходится терпеть, а вот лакей его – нет уж, простите! Стоит и смотрит, как из винтовки целится. Что же это такое?
– Чего надо? – осведомился Фредди. – Чего уставились?
Лакей тем временем сел, оперся на постель и смотрел уже не сверху, а вровень.
– Так! – сказал он.
Быть может, когда он писал о Квэйле, индукция и барахлила, но эта сцена удавалась всегда. В последней главе прославленный сыщик обличал злодея – коротко, резко, беспощадно. Репетируя в коридоре, Эш решил взять с него пример.
– Так, – беспощадно сказал он. – Если уделите минутку драгоценного времени, сообщу, в чем дело. Звоните, звоните, мне же лучше при свидетелях. Лорд Эмсворт будет рад узнать, что сын его – вор.
Рука у Фредди упала. Он не позвонил, зато открыл рот как можно шире. В смятении и страхе он все же ощутил, что фраза ему знакома. А, да! Это же «Дело о голубом рубине»!
– Ч-что вы хотите сказать? – спросил он.
– Сейчас узнаете. В ночь на воскресенье из музея исчез скарабей. Расследование поручили мне.
– Ой! Вы сыщик?
– Да.
Многие