Судьба нерезидента. Андрей Остальский
неприятностями для посольства и лично для него, посла. Тем более, если именно он такого горе-вербовщика генералу представит!»
Даже куда менее дерзкие шаги кончались катастрофой. Например, когда в одной стране, где мне довелось работать, сотрудник КГБ всего лишь начал разрабатывать подходы к брату президента – то его сразу же выслали, а послу дали нахлобучку. А тут такое…
Нет, думал я, это он не всерьез, это розыгрыш, издевается, веселится. Ну юморной такой посол попался. Бывает, наверно, хотя я таких пока и не встречал.
Я ей-богу, не знал, как на такой юмор реагировать.
А Харчев тем временем переменил тему. Но как!
– Андрей Всеволодович, – проникновенным голосом сказал он. – У меня к вам встречная просьба. Хочу воспользоваться вашим присутствием и посоветоваться.
– Ну конечно, Константин Михайлович! Если чем-то могу быть вам полезен… Хотя не могу себе представить, чем… Но, пожалуйста, буду рад…
– Я вот, видите, засиделся допоздна, мучаюсь с телеграммой, которую должен отправить срочно в Москву – это о делах военных… Возникла неожиданная возможность продать Эмиратам большую партию кое-какой техники. И много валюты для нашего государства заработать, а заодно наши позиции здесь укрепить. Будьте добры, взгляните на то, что я тут написал. А то ведь я в этих делах несведущ, никогда с продажами оружия не сталкивался, не знаю толком, как все это поточнее сформулировать, на какую реакцию и каких ведомств рассчитывать.
Я не мог поверить своим глазам и ушам: посол пытался подсунуть мне ту самую, исписанную ровными строчками бумагу, что лежала перед ним на столе…
Я в ужасе отпрянул. Ведь это проект сверхсекретного донесения, которое посол скоро передаст шифровальщику. В моей голове мелькнула мысль: наверно, речь может пойти о разглашении государственной тайны весьма высокой категории. Да и я, кажется, тоже могу быть обвинен в нарушении закона, если хоть слово прочту!
– Нет, Константин Михайлович, прошу вас, не надо, я не стану этого читать…
Но посол упорствовал, все решительнее протягивал ко мне злополучную бумагу. Я отодвинул свой стул подальше от стола, отвернулся. Даже глаза на всякий случай закрыл.
И тут меня осенило! Вот, наверно, как он понял заверения резидента КГБ, что мы с ним не коллеги и вместе не работаем. Он вообразил, что я из другой разведывательной структуры, из ГРУ – военной разведки! Вот почему акцент на военные дела, вот откуда идиотская (все равно идиотская!) мысль о возможности вербовки начальника генштаба! Ох, черт возьми, как это мы с «товарищем Ш.» не доперли, что он может именно так его слова истолковать. Хотя, с другой стороны, ведь должен быть в посольстве и резидент ГРУ, почему же он в таком случае не появился на авансцене? Нет, никак концы с концами не сходятся.
– Константин Михайлович, поймите, я журналист «Известий», – бубнил я. – Приехал сюда, чтобы попасть в Саудовскую Аравию и оттуда освещать события…
– Да, да, я понял насчет Саудовской Аравии… Я же сказал вам, что все сделаю,