Эпоха невинности. Эдит Уортон
ее двоюродной сестры, – этот порыв внезапно победил все колебания и сомнения, и Арчер поспешно зашагал по красным коридорам в противоположный конец театра.
Войдя в ложу, он встретился глазами с Мэй Велланд и увидел, что она сразу поняла его намерения, хотя фамильная честь, которую они оба почитали столь высокой добродетелью, не позволяла ей об этом говорить. Люди их круга жили в атмосфере тонких намеков и туманных околичностей, и то обстоятельство, что он и она понимают друг друга без слов, по мнению молодого человека, сблизило их больше всяких объяснений. Ее глаза сказали: «Вы видите, почему мама взяла меня с собой», а его глаза ответили: «Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы вы оставались в стороне».
– Вы знакомы с моей племянницей, графиней Оленской? – спросила миссис Велланд, пожимая руку будущему зятю.
Арчер поклонился, не протягивая руки, как полагалось мужчине, которого представляют даме, и Эллен Оленская слегка кивнула, сжимая руками в светлых перчатках огромный веер из орлиных перьев. Поздоровавшись с миссис Лавел Минготт, крупной белокурой дамой в скрипучем атласном платье, он сел рядом со своею невестой и шепотом спросил:
– Надеюсь, вы сказали госпоже Оленской о нашей помолвке? Я хочу, чтобы все об этом знали, я хочу, чтобы вы позволили мне объявить об этом сегодня вечером на балу.
Зардевшись подобно утренней заре, мисс Велланд взглянула на него сияющими глазами.
– Если вам удастся убедить маму, – отозвалась она. – Но зачем менять то, что уже решено?
Он ответил ей одним только взглядом, и она продолжала:
– Скажите ей сами. Я вам разрешаю. Кузина говорит, что в детстве вы часто вместе играли.
Она отодвинула назад свое кресло, чтоб дать ему пройти, и, желая показать всему свету, что он делает, Арчер несколько демонстративно сел рядом с графиней Оленской.
– Мы ведь и вправду вместе играли, – заметила она, взглянув на него своими печальными глазами. – Вы были несносным мальчишкой и однажды ухитрились поцеловать меня за дверью, но я была влюблена в вашего кузена Венди Ньюленда, который не обращал на меня ни малейшего внимания. – Она обвела глазами полукруглый ряд лож. – О, как все это напоминает мне те времена, когда все, кто здесь сидит, бегали в коротеньких штанишках и кружевных панталончиках! – проговорила она с едва уловимым иностранным акцентом, вновь обратив глаза на Арчера.
И, хотя глаза эти были полны доброжелательности, молодого человека даже передернуло при мысли, что они хранят столь неподобающий образ высокого трибунала, который как раз сейчас выносит ей свой приговор. Нет ничего бестактнее неуместного легкомыслия, и он несколько принужденно ответил:
– Да, вас здесь очень долго не было.
– О, целую вечность, – подхватила она, – так долго, что мне кажется, будто я давным-давно умерла, а этот милый старый театр – не что иное, как царствие небесное.
Эти слова – почему, он и сам не мог бы объяснить, – показались Ньюленду Арчеру выражением еще большей непочтительности к нью-йоркскому обществу.
3
Все