Гаухаршад. Ольга Иванова
Хыяли полагал, что отсюда они отправятся за город, к огромному тутовому дереву, на котором все начинающие воины испытывали меткость своих стрел. Геворг ждал его, а он был вынужден стоять в карауле из-за каприза любимой наложницы эмира.
Хыяли недовольным взглядом скользнул по беседке и замер: в проёме откинулась белоснежная кисея и на пороге появилась Нилюфер. Она вся светилась в длинной розовой рубахе. Её распущённые косы покорными змеями вились по высокой груди и опускались почти до пят. Босые ножки, словно вырезанные рукой искусного ваятеля, медленно ступали по деревянным ступеням. Нилюфер остановилась, словно его взгляд застиг её врасплох, и вдруг засияла улыбкой, призывно поманила мужчину рукой. Не веря своим глазам, Хыяли не тронулся с места. А она вновь подняла белую руку, так что широкий рукав мягкими складками скатился вниз, обнажил шелковую кожу, и призвала жестом:
– Хочу отдать вам распоряжение, юзбаши. Войдите в беседку, на улице ветрено, я замёрзла.
Хыяли не знал, какое затмение нашло на него в тот миг. Вспомнился вдруг жаркий день в Кафе, пыльный караван-сарай, переполненный людьми, и эта женщина, которая едва не стала принадлежать ему на грязном полу кельи. Он давно запретил себе думать об этом эпизоде, но его руки, губы и тело, как оказалось, ничего не забыли. Будучи даже начальником охраны наложницы, он не мог оставаться с ней наедине, не должен был видеть лица женщины эмира. Но в тот миг он и не вспомнил о запретах. Как заворожённый, Хыяли шагнул в беседку. Вцепившись руками в деревянный проём, он своим могучим телом заслонил дневной свет. Мужчина едва угадывал силуэт красавицы в полумраке беседки, слова из пересохшего горла вырвались хриплым шёпотом, растворившись в манящей, благоуханной темноте:
– Что желает, моя госпожа?
– Иди сюда, Хыяли. Подойди ближе ко мне.
Судорожно сглотнув, он шагнул за порог и ощутил руки женщины на своём теле. Она торопливо срывала с него пояс, стягивала с плеч строгий чапан. Зажигаясь её страстным нетерпением, мужчина схватил обольстительницу в крепкие объятья. Но она вдруг закричала, заломила руки, принялась звать на помощь. Хыяли отступил, хотел бежать, но наткнулся на взбешённого яростью старого эмира…
Глава 11
Кони летели по улицам Гёзлева, и в глазах всадников мелькали дома и дворы с глухими каменными стенами. Дома, по большей части из саманного кирпича, имели деревянную надстройку, нависающую над первым этажом. Из-за этой особенности строений улочки сужались, и в иных местах небо проглядывало лишь тонкой полоской меж зазубренных краёв черепичных крыш. Узкие улочки кварталов часто вели в тупик, и всадники, незнакомые с городом, давно бы встретились с непреодолимой преградой. Но седоки, спешившие в этот вечерний час по улицам города, хорошо знали Гёзлев. Они вскоре миновали городские ворота и оставили позади мощные крепостные стены. Пыль завилась клубами под копытами скакунов, а мужчины лишь прибавляли скорость, нахлёстывая коней по взмокшим бокам. Остановились они, когда ночь опустилась на землю, и на небе всплыл