Черная шаль. Алексей Резник
главе областного отделения одной морально полностью обанкротившейся политической партии, некоему Антону Савичеву.
– Здорово, Андрюха! – в обычной своей фамильярной манере поприветствовал Шлодгауэра Савичев – когда-то, лет двадцать пять назад, они вместе учились в университете на разных факультетах.
Андрей Витальевич с тихой ненавистью процедил сквозь зубы:
– Не Андрюха, а – Андрей Витальевич. Я же с тобой свиней не пас, Антон! Говори быстрее, что хотел и не трать мои деньги!
– Я тебя хотел предупредить о наступлении крайне неблагоприятных дней для представителей правящей в области и, особенно, в городе, партии. Это совершенно достоверные данные, вытекающие из друидского гороскопа, составленного нашим известным городским магом Надеждой Врубливлецкой! Уже завтра или послезавтра ты, Андрей, можешь запросто сойти с ума, как бедный Тарасов! У тебя существует лишь один реальный шанс избежать в ближайшем будущем крупных неприятностей, это – я и моя партия…
– Пошел ты …!!! – в ярости воскликнул Шлодгауэр и отключил мобильник. А затем выключил и телевизор – сосредоточиться на просмотре у него не осталось никаких нервных резервов. Он нетерпеливой рысцой подбежал к холодильнику и достал оттуда, из заветного тайника между трехлитровыми банками с солониной, недавно начатую литровую бутылку настоящего ямайского рома. Так что у субботнего вечера появился великолепный шанс, не оказаться, безнадежно загубленным.
Вещий сон Валентина. Пробуждение Стрэнга
Праздничная ночь получилась длинной, нескончаемой. Шали было скучно лежать одной в темном шифоньере среди, хотя и накрахмаленного, и пахнувшего свежестью, но всё же – неодушевлённого белья. Ворсинки-рецепторы шали напряженно и энергично шевелились, жадно втягивая воздух тещиной спальни и передавая в рефлекторные центры миллионы битов грустной информации о непонятном исчезновении объекта поддержания жизнедеятельности. Смарагдовые сполохи печали пробегали по пушистой поверхности аккуратно сложенной вчетверо шали. Шаль успела привыкнуть к мягким теплым плечам Антонины Кирилловны и сейчас уже скучала о них. Скучала о шали, сама того, не подозревая и Антонина Кирилловна, продолжавшая стойко сидеть во главе юбилейного стола, окруженная ближайшими подругами и родственниками, включая мужа и дочь. Велась тихая неторопливая беседа об обычных, понятных и близких для всех её участников предметах. Теща усилием воли и частыми вливаниями спиртного пыталась подавлять мучавшее ее неопределенное беспокойство, в основном ей это удавалось, и лишь иногда, на мгновение, поддавшись прессингу отрицательных эмоций, юбилярша словно подпрыгивала на стуле, тихо охала, торопливо хватаясь руками за оголенные плечи. Она тут же спохватывалась, виновато улыбалась гостям, безвольно опускала руки на колени, и старалась не думать о своих роскошных обнаженных плечах, которые почему-то стали