Вкус полыни. Серж Бэст
дежурного врача организовать пост у стены. Не исключаем также, что он видел, как я перелазил через забор.
– Дежурный врач обломался. Ты показал ему высший пилотаж! – восхищается мной Василь. – Я видел твой полёт из окна палаты. Это было великолепно!
Я рассказываю ему, где спрятал бутылку коньяка, и он, не мешкая, идёт за ней.
Мы с Николаем подвигаем четыре тумбочки к кровати Бекдурды, составляем их в линию и принимаемся накрывать именинный стол. Приходит Василь, и мы все усаживаемся за стол.
Бекдурды растроган вниманием к себе и бесконечно благодарит нас за подарок.
Я вижу, как он наслаждается вкусом узбекской пищи, с какими умилёнными глазами он смотрит на статуэтку милующихся лошадей, и как его глаза наполняются слезами радости. Глядя на него, мою душу тоже переполняет радость.
– Если бы сейчас мы оказались в Ашхабаде, то моя мама приготовила бы нам суп из мяса молодого барашка «гара чорба», а дедушка мясо «гарын», – мечтательно говорит он.
А у меня на сердце в это время скребут кошки. За что так жестоко обидели этого парня. Ведь он никому плохого не сделал, притом он был в форме офицера Советской армии, – возмущаюсь в душе я.
А уже поздно вечером, я наливаю всем по сто грамм азербайджанского коньяка, и мы ещё долго ведём разговоры на разные темы, но уже лежа на кроватях.
А через четыре дня Бекдурды внезапно для всех нас умирает. Врач говорит, что он и так очень долго продержался.
Я смотрю на своих товарищей по больничной палате, у них от слов врача, как и у меня, на глаза навернулись слезы…
Глава восьмая
– Ты когда и насколько уезжаешь в полевой лагерь? – спрашивает меня Люсия.
– Я уезжаю через неделю и пробуду в лагере до конца сентября.
– Но ведь у тебя ещё не зажило колено, и ты говорил, что освобождён от полевых занятий?
– Да, я действительно освобождён от полевых занятий. Я буду находиться в медсанчасти учебного батальона, где и буду проходить курс реабилитации, – отвечаю ей.
– Сёмушка, я устала быть одна и очень скучаю по тебе.
– Я тоже. Но ничего не поделаешь, я ведь человек служивый…
– Да уж, – хмыкает Люсия. – Служивый.
Расстаюсь я со своей возлюбленной в растревоженных предстоящей разлукой чувствах…
В полевой лагерь, который располагается за городом на берегу большого озера, мы едем всем составом батальона в последний раз, и это обстоятельство вселяет в нас безудержное веселье. Колонна армейских «ЗИЛ-131» движется по городским улицам, и мы с огромным воодушевлением горланим песни. Но вот взводный запевала красивым тембром выводит нашу любимую «Соловей, соловей, пташечка» и мы подхватываем:
Бросай девка, жито жать,
Пойдём в холодок лежать,
Соловей, соловей, пташечка!
Канареечка жалобно поёт…
Ребята с моего взвода рассредоточиваются по отведённым для них палаткам, а я ухожу в медсанчасть учебного центра.
На душе немного