Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923. Юрий Фельштинский
объявили о провозглашении Радой независимости Украины и о том, что Украина не признает над собою власти СНК. Вместе с тем украинская делегация указала, что Украина согласится лишь на такой мирный договор, под которым будет стоять подпись ее полномочных представителей (а не членов советского правительства), причем готова подписать с Четверным союзом сепаратный мир даже в том случае, если от подписания мира откажется Россия[303].
9 января по н. ст. состоялось первое после перерыва пленарное заседание. Констатировав, что установленный десятидневный срок для присоединения держав Антанты к мирным переговорам давно прошел, Кюльман предложил советской делегации подписать сепаратный мир, а Чернин, от имени Четверного союза, согласился в принципе с тем, чтобы акт подписания договора проходил не в Брест-Литовске, а в каком-то другом месте, определенном позже. На пленарном заседании 10 января по н. ст. Германия и Австро-Венгрия признали самостоятельность прибывшей в Брест украинской делегации и поставили в повестку дня заседаний делегаций вопрос о независимости Украины. Троцкий в этом вопросе согласился с немцами и австрийцами, указав, что «при полном соблюдении принципиального признания права каждой нации на самоопределение, вплоть до полного отделения», советская делегация «не видит никаких препятствий для участия украинской делегации в мирных переговорах» и признает представительство украинцев[304].
Считается, что Троцкий допустил ошибку, так как это признание автоматически поставило вне закона прибывшую в Брест-Литовск делегацию украинских большевиков[305]. Однако не следует думать, что решение Троцкого было скоропалительным. Троцкий пробовал «столковаться» с представителями Украины «об их вхождении в общую делегацию» России[306], дабы потом заменить одних украинских делегатов – сторонников Рады, на других – сторонников большевиков. Переговоры между Троцким и украинской делегацией продолжались весь день 26 декабря (8 января)[307]. Не ясно, о чем именно стороны договорились, но 28 декабря (10 января) Троцкий от имени советской делегации выступил с заявлением, которое нельзя было трактовать иначе, как признание независимой Украины во главе с правительством Рады.
Позже советская историография (от сталинских до брежневских времен) квалифицировала согласие Троцкого на участие в переговорах украинской делегации во главе с членом Партии украинских социалистов-революционеров Всеволодом Александровичем Голубовичем как предательство[308]. При этом, как отмечает историк А.В. Панцов, авторы соответствующих работ никогда не ставили вопроса, почему это «предательское поведение» не вызвало возражений ни со стороны других членов советской делегации, ни со стороны ЦК большевистской партии и советского правительства[309]. На деле же отношение Троцкого к участию делегации Центральной рады в переговорах было явным тактическим маневром, а в более широкой исторической перспективе – лицемерием, вообще свойственным
Там же. Док. № 156.
Там же. Док. № 157;
Там же. С. 126 – 127.
См., например: