Райская птица. Энн Мэтер
черты своего отца. Он достал из внутреннего кармана свернутый лист старой пергаментной бумаги и протянул его Клео.
Влажными от пота руками она развернула лист и увидела свидетельство о рождении. В графе «имя отца» значилось – Роберт Монтоя.
Клео, не взглянув даже на имя матери или ребенка, швырнула листок обратно:
– Это не мое. – Ее голос дрожал. – Мое свидетельство о рождении находится вместе с документами, которые оставили родители.
– Твое второе свидетельство, – бесстрастно поправил ее Доминик. – Отец подкупил чиновников в Сан-Клементе, чтобы они выдали другой документ на имя Новаков.
– Вы лжете!
– Нет, – холодно ответил Доминик. – В отличие от твоего отца.
– Откуда мне знать, что это не подделка? – запротестовала Клео. – Может, и вы были обмануты.
Доминик не стал с ней спорить.
Впервые за все время Клео забеспокоилась о последствиях. А вдруг ей говорят правду? Если так, выходит, что Новаки обманывали ее. Ей стало дурно.
– Есть такая штука, как ДНК, – тихо произнес Доминик.
– Я даже не знаю, что ответить, – едва слышно выдохнула она.
Он сочувственно посмотрел на нее:
– Почему бы тебе еще разок не взглянуть на свидетельство? Селеста настояла, чтобы тебя зарегистрировали.
Клео с неохотой вновь взяла лист. Там стояло имя Роберта Монтои. И ее собственное: Клеопатра. Место рождения: Сан-Клементе, но сам документ зарегистрирован в Нассау, на Багамских островах.
Разглаживая лист дрожащими пальцами, Клео посмотрела на Доминика:
– Если оно настоящее, почему же ваш отец отослал меня прочь?
– Это очень сложный вопрос, – вздохнул Доминик. – Я думаю, поначалу он не собирался этого делать. Селеста никогда бы не разрешила забрать тебя. Но… – Доминик сделал небольшую паузу. – Селеста умерла, и это все изменило. Роберт Монтоя не смог бы назвать тебя своей дочерью, ведь его законная жена была бездетна.
– Но он усыновил вас, – с горечью прошептала Клео, и Доминик почувствовал внезапный приступ гнева на человека, который его вырастил.
– Я был… другим.
– Не смуглым? Вы это имеете в виду?
Клео реагировала очень болезненно, но Доминик понимал причину ее обиды.
– Нет, – сказал он наконец, хотя то, кем была его мать, сыграло важную роль в деле усыновления. – Селеста Дюбуа работала в доме моего отца. Она вела дом, и когда открылась правда о беременности…
– Могу себе представить. – Губы Клео дрожали. Она сделала жест, выражающий презрение. – Прислуга должна знать свое место. Какая же у вас чудесная семья, мистер Монтоя.
– Это и твоя семья. – Он скривил губы. – И меня зовут Доминик. Ты не думаешь, что в сложившейся ситуации называть меня мистер Монтоя немного глупо?
– Я не знаю, что мне думать, – устало произнесла Клео. – Мне просто хочется… чтобы все это закончилось.
– Боюсь, этого не случится.
– Почему? Потому что мой дедушка умирает? – Клео подавила рыдания. – Почему я должна делать