Ты забыл помнить. Сергей Валерьевич Ходич
тех машин, которые ползли нам на встречу по дороге сюда. Я снимаю рубашку, носки, но остаюсь в джинсах и ныряю под холодное одеяло. Из ванны доносится шум льющейся воды. Я закрываю глаза, но боясь, что попросту вырублюсь, насильно как можно шире раскрываю веки. Встаю и подхожу к окну, открываю его. На часы страшно смотреть, да и к тому же уже незачем. Внутри квартиры стало как-то душно. Особенно когда я остался один. Закуриваю и выдыхаю дым наружу.
– Я думала, ты уже спишь, – слышу я сзади.
Я оборачиваюсь, и пепел с сигареты падает мне на грудь, но я его не замечаю. Она стоит возле кровати, выжимая полотенцем мокрые волосы. На ней старая мужская футболка. Интересно чья? Мсье хирурга? Али какой другой специалист забыл? Хотя не так уж и интересно на самом деле. Плевать. Опускаю взгляд, но из-за футболки не вижу что на ней снизу.
– Пока нет, – отзываюсь с запозданием я и швырнул окурок в окно.
Она садится на кровать, я швыряю окурок в лицо утру и подхожу к ней. Она кладет руки мне на бедра и нежно касается губами меня чуть выше пупка, затем расстегивает пуговицу на джинсах. И тут я ловлю себя на мысли, что больше всего я бы хотел сейчас оказаться у себя дома. Один. Что за черт? Однако теплое чувство, поднимающееся снизу живота, быстро заполняет все мое тело и поглощает меня всего самого и я, взяв ее за волосы, толкаю ее на кровать. Наши языки безобразно вьются вокруг друг друга. Я задираю ее футболку, касаюсь мягкой и податливой груди. Ее губы отрываются от моих, и она делает громкий глубокий вдох всей грудью, закусив нижнюю губу и издает шепотом протяжный стон, когда я вхожу рывком в нее.
Когда все заканчивается, я закуриваю. Кристина мостится рядом, обвив своими гладкими тонкими ножками мою ногу. Я лежу, глядя в потолок и не говоря ни слова какое-то время. Пот стекает по лицу. Я поворачиваюсь к ней. Она спит. Тихо посапывая. На моем плече. Еще не высохшие волосы растрепались и лежат причудливыми узорами на ее таком мирном и нежном лице с капельками пота на лбу.
– Что бы сказал на этот счет Паланик? – шепчу я, поправляя локоны ее волос.
Докурив вылезаю из-под одеяла, одеваюсь и выхожу на улицу, аккуратно защелкнув за собой замок ее двери.
4.
В ночном воздухе было полным полно комаров. В такой духоте кто угодно рехнулся бы. Комары жрали всех подряд – одиноких парочек то тут, то там стоящих у реки, нас и даже друг друга.
– Никому нельзя доверять! – выдал Крук.
Бар закрылся, но мы и не думали расходиться. Ночь только начиналась для нас, хотя, судя по цвету неба, в пору было ее уже провожать. Перед самым уходом Арчи выклянчил еще бутылку дешевого красного вина у бармена. Или Крук. Или белого. Кажется, он дал нам ее лишь для того, чтобы поскорее от нас избавиться. У нас оставалось лишь несколько сигарет и бесконечные споры ни о чем и обо всем на свете. Мы шли вдоль реки, передавая бутылку по кругу. В наших животах урчало в такт бегущей воде за перилами, а вино плескалось о стеклянные стенки бутылки в унисон с плеском маленьких волн реки.
– А как обстоит дело с родственниками? – спросил Арчи, передавая мне