Домой, брат!. Фарид Эфендиев
прижимает фотокарточку к губам и глазам в пустых попытках слиться с теми Мустафаевыми, что сидят там, на диване со спущенными губками. Но не выходит. Люди молоды лишь на старых фотографиях. В этом и сила снимков.
Через несколько минут Ниджат берёт-таки себя в руки. Сегодняшний день уже считается как первый день его отпуска. Стало быть, временем надо пользоваться максимально рационально.
Вытирая влажные глаза, Ниджат заходит на сайт бронирования билетов и покупает ближайший рейс в Баку. Всего за семь часов он окажется в родном городе, немного прождав в стамбульском аэропорте. Летел же он в Германию через Москву, в общей сложности потратив на перелёт порядка четырнадцати часов. Зато дёшево. Как давно это было. Тогда, сидя в самолёте, он ещё помнил последний разговор с мамой, которая умоляла его быть осторожным и не связываться с армянами. Заботилась. Не знала, что на нейтральной территории до конфликта этого нет никому дела.
Купив билет и быстро пройдя онлайн-регистрацию, Ниджат встаёт и начинает собирать свои вещи. Из-под кровати он достаёт свой чемодан, на котором нет свободного места от всевозможных наклеек с гербами стран и городов, в которых он успел побывать. Он открывает свой шкаф и достаёт оттуда несколько комплектов нижнего белья. Затем аккуратно складывает брюки и рубашки. Немного места оставил для обуви. Взял пищевую плёнку и обмотал каждую обувь, засунув её в разные стороны чемодана.
Мать, между тем, из головы не выходила. Такая чистая, спокойная. Сколько раз она со слезами на глазах разнимала Мирзу и Ниджата, сколько раз смеялась проделкам маленького Али! А как Ниджат читал ей разные книги, которые женщина внимательно слушала, держа в руках ладонь Лейлы. А тут, оказывается, умерла. Слёзы непроизвольно катились по его щекам, но он не останавливался. Времени было не так много.
Закончив собирать свои вещи, Ниджат суёт руку в дальний отсек шкафа, где в страницах книг Ремарка он держит свои сбережения – деньги, которым он ещё не придумал применения. В «Тенях в раю» Ниджат держал купюры номиналом в две и пять сотен, а в «Трёх товарищах» – все остальные.
В Азербайджане деньги откладывают «на чёрный день», в то время как в Европе – «на всякий случай». Кредитками Ниджат хоть и пользовался, но получал эстетическое удовольствие от традиционных купюр. Стопка разноцветных бумажек была куда весомее, нежели уведомления с балансом на счету. Азербайджан тут сыграл своё.
Насчитал Ниджат ни много ни мало – тринадцать тысяч триста евро. По меркам европейских зарплат это наверное и мало, учитывая его ежемесячный доход и семейное положение, но жизнь в Германии научила транжиру Ниджата радоваться любой сумме с тремя нулями. В конце концов, у холостяка не бывает маленькой зарплаты. Он взял восемь тысяч из одной книги и сунул в свой бумажник. Возвращаться с этими деньгами он не планировал. Там они наверняка нужнее.
Переодевшись в тёмно-серый костюм, Ниджат тащит свой чемодан и семенит к выходу. Он не знал, как выглядеть на местах,