Наследие. Лоис Буджолд
залежей меди у Медвежьего Брода. Все железо приходится покупать в других лагерях, в основном тех, что в окрестностях Трипойнта. Правда, в последнее время мы начали получать его и от фермеров, которые добывают руду в холмах за Глассфорджем. – Даг быстро улыбнулся. – Когда один молодой дозорный из Трипойнта по обмену попал в отряд Массап и заявил: «Ну, наконец-то я добрался!», ему намекнули, что было бы хорошо, если бы кони, которых он собирался подарить своей невесте – местной девушке, – прибыли с грузом железа. Такая хитрость сделала семейство Массап богатым, а Громовержец прославился изобретательностью.
Фаун подвела Грейс к сколоченной из бревен скамье и взобралась на неоседланную лошадь; Даг подцепил своим крюком обе связки подков и передал Фаун. Сам он тоже сел на Копперхеда, и они вернулись на дорогу, к мосту.
У дальнего конца пастбища Даг снова спешился, снял веревочную петлю со столбика ворот, открыл их для Фаун и закрыл за собой. Садиться на Копперхеда он не стал, а пешком направился к длинному сараю в сотне шагов от ворот. Фаун соскользнула с Грейс, не уронив при этом подковы, и Даг, подцепив их своим крюком, перекинул груз через плечо. Копперхед тут же начал щипать траву; Грейс, после мгновения нерешительности, последовала его примеру.
Из всех своих родственников Даг чаще всего упоминал жену брата, сменившую имя ради свекрови. За ней – в порядке все нараставшей сдержанности – шли дед Дага, которого тот вспоминал с любовью, Дор, к которому Даг относился с холодным уважением, их отец, о котором Даг говорил с отстраненностью и сожалением, и наконец – в омуте молчания – мать. Каждый раз, когда Фаун поворачивала разговор на нее, Даг уклонялся. С Омбой – объездчицей, лошадиной повитухой, шорником и, как выяснилось, кузнецом, подковывающим лошадей, – такой проблемы не возникало.
Обойдя сарай и заглянув под деревянный навес, Фаун легко узнала Омбу – та вышла из двери, восклицая:
– Даг! Наконец!
Омба была не такой худой, как Мари, и гораздо ниже той ростом, хотя все равно оказалась бы выше любого мужчины из семьи Фаун. Фаун дала бы ей лет пятьдесят; это означало, что на самом деле ей скорее всего лет на пятнадцать больше. Одета она была примерно так же, как одевались женщины-дозорные, и Фаун решила, что штаны носят все Стражи Озера, которым приходится ездить верхом. Кожа Омбы, хоть и загорелая и обветренная, была более светлой, чем у Дага, а глаза имели красивый серебристо-голубой оттенок. Заплетенные в косу темные волосы, тронутые сединой, ничем не были украшены. Заметив лубок на руке Дага, Омба уперлась руками в бедра и воскликнула:
– Отсутствующие боги! Братец, что ты сделал со своей правой рукой? – После мгновенной паузы она добавила: – Отсутствующие боги, Даг, что ты сделал со своей левой рукой?
Даг с кривой улыбкой поздоровался с невесткой.
– Привет, Омба. Мы привезли тебе кое-что. – Он жестом предложил Фаун выйти вперед; она протянула Омбе связки подков.
Лицо Омбы озарилось радостью, и она схватила подарок.
– Как же они мне нужны! –