Клятва золотого дракона. Ирина Лазаренко
которую король сочтет достаточной, чтобы позволить мне пройти через ваше обиталище дальше.
– Еще дальше? – гном медленно отер рукавом враз пересохшие губы. – В глубину подземья? Ты рехнутый, что ли, дракон? Ты от эльфов утёк для того, чтобы сдохнуть? Там, в дальнем подземье, живёт пропасть знает кто, какие-то чудища жуткие, даже не так далеко от Гимбла знаешь сколько пропадает добытчиков, камнеделов, рудокопов, а сколько народу вступает к грядовым воителям, которые лазят там, вдалеке – вот что-то назад потом мало кто возвращается! Там старые города, из которых вы нас вытурили, когда еще жили в подземье, там теперь лава льется, камень пенится, города и выработки полнятся призраками гномов и машин, а еще там живут гигантские черви-хробоиды и…
Конхард умолк, отвел взгляд.
– А-рао, – проговорил Илидор медленно, будто пробуя слова, как гусиное крылышко. Румянец на его щеках разгорелся еще ярче, не то от возбуждения, не то от сытной еды. – Ваш отрезанный ломоть а-рао. Мне не они нужны, Конхард, и ваши старые города мне без надобности, вместе с призраками ваших жителей, вашей магии, ваших тайн!
Дракон вскочил, и гном отъехал на заднице чуть дальше, дернулся было за молотом: на миг показалось, что Илидор хочет его пнуть, а то и скинуть вниз, но тот даже не смотрел на Конхарда, только расхаживал туда-сюда по уступу, размахивал руками и говорил, говорил, говорил, движения его были порывисты, а голос крепчал и делался глубже, звенел и вился вокруг скал, и казалось, будто скалы на него отзываются.
– Горы Такарона огромны, Конхард! Я могу слышать в них то, чего никогда не уловите вы: голос камней, голос воды, голос костей моих предков – всё это там, внутри, в глубине, и я смогу услышать всё это, если окажусь еще ближе! Но я не могу пройти подземья один, ведь после войны там осталось множество…
Илидор прикусил язык, но гном понял.
– Машин, – бросил он, обгрызая кость. – Ты не пройдешь один там, где есть машины. Только знаешь, дракон, по слухам, это – самая ерундовая ерунда из тех, которые есть в нынешних подземьях…
– Я знаю, – перебил Илидор, – я знаю, что подземье таит опасности, камень и лава извращают многое, несть числа чудовищам, которые народились в толще Такарона, когда её покинули мы! Но в Донкернасе ведь есть драконы, которые помнят времена до исхода из подземья, и говорят, что далеко-далеко в горах, у моря, отделенные хребтами северного Такарона от всех других подземий, раньше жили другие драконы, небольшое племя, отколовшееся от угольных семейств. Ты понимаешь?
– Совсем ку-ку? – гром покрутил у виска гусиной костью. – Это ж байки!
– Быть может, – Илидор прищурил потускневшие золотые глаза, упрямо вздернул подбородок, – а может быть, нет. Наверняка это знали только угольные драконы, и вы их всех перебили.
Еще некоторое время они просидели на уступке, только теперь уже ни один из них не смотрел на торговую площадь и на врата Гимбла – оба глядели в небо. Илидор – с мечтательной улыбкой, точно видел там, среди пушистых облачных обрывков, нечто необыкновенное и очень хорошее.