Три романа и первые двадцать шесть рассказов (сборник). Михаил Веллер
с этим было легко.
– У вас лицо человека, верного традициям и долгу.
– Вы прямо физиономист.
– Не льстите, я просто умею различить благородство. Ваша должность, ваш поход, ваше присутствие здесь ясно указывают на…
Директор не сказал, на что они указывают, а вместо этого нажал кнопку, и над полом вплыла гейша, опустив глаза.
– Большой бювар! – торжественно приказал директор, и она на двух руках внесла кожаный с золотым тиснением и золочеными пряжками бювар форматом так примерно ин фолио. Ольховский еще удивился, что тащит она его без видимой натуги, лишь румянец на смуглых щечках выдавал вес груза.
Ловко сложив вес на стол перед директором, она вынула из держателя ручку в виде гусиного пера и подала с поклоном.
Директор откинул крышку, начеркал на верхнем листе несколько слов и размашисто подписался. Потом достал из стола спиртовку и палочку сургуча, зажег, подержал и пришлепнул на лист сургучную печать. Ольховский следил за манипуляциями, уводя глаза от секретарши.
– В силу данных мне полномочий, – возвестил директор, воздев лист перед собой, – и как уездный предводитель дворянства, облеченный доверием собрания, я возвожу вас, капитана первого ранга Ольховского Петра сына Ильи, в баронское достоинство.
Он обошел стол, склонил голову перед вставшим навстречу ему Ольховским и вручил грамоту.
О черт, подумал Ольховский, поздравляю бароном, каперанг, вы делаете карьеру, эдак в Москве графом станешь, но интересно, как в таком случае положено отвечать? Служу России? Или – благодарю, ваш-сиятельство? Что ж он себя-то не протитуловал?
– Склоните колено перед графом, – шепнула гейша.
Интересно, за что именно он сделал ее виконтессой, подумал Ольховский. «Не дождется», – отчетливо процедил он.
– Шампанского! – приказал граф-директор.
Шампанское было, однако, из провинции Шампань. Хотя устриц и ананасов, которых ассоциативно ожидал Ольховский, не последовало.
– Ценю такт, с которым вы воздерживаетесь от вопросов, у вас конечно возникших. – Директор предложил ему тонкую голландскую сигару и закурил сам. – Видите ли, отсутствие национальной идеи губительно сказывается на народе и каждом из нас в отдельности. А объединяющая всех национальная идея возможна только на базе монархизма и восстановления вековых традиций. Пусть вас не смущает внешняя простота процедуры, э-э, барон, – позвольте теперь обращаться к вам так?
– Естественно, граф, – с томностью отвечал Ольховский, развлекая себя абсурдностью ситуации и находя в этой игре тонкое издевательское наслаждение.
– Мы лишены времени собрать общество и придать посвящению подобающую торжественность. Не в этом дело, не во внешних атрибутах. Во-первых, для нас честь иметь в списках собрания такого человека, как вы. Во-вторых, это наш духовный вклад в наше с вами общее дело восстановления державы. В-третьих, это не более чем символический акт восстановления справедливости – люди по своим заслугам и качествам не равны перед историей.