Три романа и первые двадцать шесть рассказов (сборник). Михаил Веллер
опрометчивым бывает любое обещание вплоть до военной присяги. Потому что красный флаг находился уже на «Авроре» – правда, пока не на мачте, а только на камбузе. Недаром санэпидврач начинает именно с камбуза инспекцию заразы на судне.
Шурка сидел в центре стола, имея одесную Мознаима в старом рабочем кителе и ошуйную – Груню в кожанке и маузере. Прочая команда прихлебывала чай со степенностью сенаторов.
За столом же напротив расположилась композиция, многократно отображенная в искусстве социалистического реализма. От традиционного полотна «Заседание подпольной ячейки РСДРП/б» данную группу КПРФ отличала только некоторая смещенность и перепутанность деталей. Усы, обязательная принадлежность одного из старых рабочих, были угольно-черными и украшали сочное крепкое лицо а’ля Иван Поддубный, оттеняя налитые губы. Имелся, противу канона, хотя в полном согласии с реальностью истории, лысый коммунист, которому острый носик придавал сходство с Вольтером работы скульптора Гудона, как если б он был уязвлен отсутствием мировой славы и уже устал от своей уязвленности. Между ними помещался пролетарий умственного труда, тип зауряднейшего советского инженера в дешевом костюме и галстуке, который в старые времена имел цену бутылки водки, хотя служил несравненно дольше. Присутствовали также седой пенсионер и пара пацанов – короче, самые что ни на есть обычные люди.
В геометрическом центре группы инженер придерживал стоящее знамя классического вида: золотая бахрома вкруг алого плюша, две кисти на витых шнурах и венчающее древко латунное фигурное острие с серпом, молотом и звездой. Инженер говорил, иногда вытягивая перед собой свободную руку:
– …большая честь вручить это знамя, символизирующее борьбу честных трудящихся людей против нищеты и бесправия, и несправедливости, команде вашего легендарного корабля, символизирующего бессмертный огонь идеалов человечества… – тут он немного запутался в согласовании причастных оборотов и перешел к новой конструкции: – Который навсегда светит как маяк победы в деле достижения справедливости… – Он немного волновался и подвигал рукой, как бы ловя равновесие.
– Друг Аркадий, не говори красиво, – сказал лысый, который был учителем литературы в вечерней школе завода. – Товарищи, я скажу проще. Сколько можно воровать!
– Всегда! – подтвердил Груня с уверенностью хозяина и человека бывалого.
– Именно! – подхватил лысый. – Как говорили карбонарии Гарибальди – баста! У кого они воруют? У тех, кто работает. У тех, кто служит в армии и на флоте. Разве ваше начальство не обкрадывает вас?
– Нас! – подтвердил Груня и подпрыгнул от Шуркиного щипка.
Тут Хазанов в белом колпаке выставил в амбразуру горячий пирог. Это на миг сбило пафос речи, одновременно придав ей праздничность.
– Разве наши и ваши семьи не… недоедают? – с наката продолжал лысый, сглотнув от запаха. – Ради чего? Деньги не исчезают в природе, как не исчезает ничто: если их много у одних, то именно потому, что нет у других. Капиталистическое перераспределение – это пир хищников. Ради того, чтоб их