МОЗАИКА МОЕЙ ЖИЗНИ. Лариса Залесова
я себе, «по Крыму».
Коляска внезапно встала, я открыла глаза и спросила в полубессознательном состоянии, все еще как бы во сне:
-Кто такой Федор?
Спокойный голос отца ответил:
-Сын Бориса и Ольги.
Мы стояли около четырехэтажного здания темного цвета, с узким входом, к которому вело небольшое крыльцо, огороженное металлической узорной решеткой. Вход был совсем не таким импозантным как в нашем московском доме. Все выглядело грязным, неубранным, давно не ремонтированным. Даже тротуарные плитки перед входом в дом отсутствовали, и вместо них зияли глубокие выбоины.
Помогая снять чемоданы, Борис сказал:
-У нас теперь нет дворника, и лифт не работает. Во всем городе невозможно найти механика, который бы его мог починить. Потому жильцы просто заперли клетку с лифтом. Но нам это не важно. Как вы помните, квартира находится на третьем этаже.
Мама посмотрела вверх:
-Вот эти окна, – она обняла меня.
-Смотри вверх. Ты видишь?
Я смотрела и видела высокие красивые окна.
-Смотри еще.
Я не поняла и повернулась к ней.
В этот момент окно растворилось, и в нем появилась женская голова:
-Ариадна, родная, наконец то!
-Боже мой! Ольга! - закричала мама в ответ.
Женщины посылали друг другу воздушные поцелуи и громко смеялись.
-Ольга, мы подымаемся! – голос мамы прозвучал в холодном утреннем воздухе и отозвался эхом от стен домов, в то время как она уже вбегала в дом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ ЖИЗНЬ В ПЕТЕРБУРГЕ
Когда мы столпились перед лестницей, Борис сказал извиняющимся тоном:
-Не обращайте внимания на грязь. Как я упомянул, с прошлого лета у нас нет дворника. - Он указал на заколоченную дверь, соседняя, к которой спускались две ступеньки, тоже была забита грубыми досками.
Мама спросила:
-Так это выход во двор, не так ли? – По ее голосу я поняла, что она была неприятно удивлена.
В московском доме встретивший нас дядя Миша продолжал служить дворником во время Революции и Гражданской войны и насколько мог, содержал дом в порядке. Мои родители молча поглядели друг на друга.
Борис развел руками:
-Приспособитесь, как и мы.
Чем выше мы подымались по лестнице, тем громче звучали голоса. Взойдя на последнюю лестничную площадку, мы увидели перед распахнутыми дверьми всю семью. Родители мамы – мои бабушка и дедушка обняли меня, Ольга нежно прижалась к моей маме, сестры гладили друг друга по волосам, проводили рукой по щекам, как будто стараясь убедиться, что это не сон и они воочию видят своих дорогих. Со мной случилось нечто неожиданное. Глядя на эти лица, я внезапно распознала их в глубине души, вспомнив даже неулыбчивого мальчика, который внимательно на меня смотрел. В одном из альбомов я видела его в синем с белым матросском костюмчике вместе с его мамой. Наверное, ему тогда было столько же лет, сколько мне теперь. Когда я была поменьше, у меня тоже был такой костюмчик, только не с брюками, а с юбкой.