Вероятно, Алекс. Дженн Беннет

      – И думать забудь! – взвизгивает она, по виду явно в панике. – Не бросай меня в этой кассе одну. Пообещай, что придешь. Портер сказал, что трое уже ушли. Кроме нас с тобой, завтра после обеда работать будет некому.

      Чурро в желудке вдруг чувствует себя неуютно.

      – Вы с Портером, вероятно, друзья неразлейвода?

      Я совсем не хочу, чтобы в моем голосе было столько раздражения, но ничего не могу с собой поделать. Она пожимает плечами:

      – Мы дружим с ним несколько лет. Он совсем не плохой. Но будет допекать тебя до тех пор, пока ты не дашь сдачи. Просто пробует тебя на прочность. К тому же ему пришлось через многое пройти, поэтому я отношусь к нему снисходительно.

      – И через что же он такое прошел? Его прославленный на весь мир дедушка завоевал на ниве сёрфинга слишком много трофеев? Тогда это действительно тяжелое бремя, если учесть, сколько статуй этой семейки натыкано в городе.

      Грейс внимательно смотрит на меня:

      – Ты действительно ничего не знаешь?

      Я поднимаю на нее глаза:

      – Откуда?

      – И не в курсе того, что случилось у них в семье?

      В голосе Грейс сквозит явное недоверие.

      Теперь я чувствую себя полной дурой за то, что не зашла в Интернет, когда вернулась домой, и не попыталась найти сведения о семье Портера. Но я так на него разозлилась, что мне было плевать. Как вчера, так и сейчас.

      – Похоже, что к спорту это не имеет никакого отношения, да? – смущенно, но искренне говорю я.

      Мне даже невдомек, чем считать сёрфинг – видом спорта, развлечением или искусством. Люди встают на доски и катаются на волнах, но в программу Олимпийских игр, насколько мне известно, это не входит… Тут я полная невежа.

      – Его отец тоже был профессиональный сёрфер, – говорит она мне с таким видом, будто в самом деле не верит в мое неведение, – дедушка погиб, и тогда его отец… Это был настоящий ужас. Ты видела у Портера на руке шрамы?

      Я начинаю рассказывать, что видела, но была слишком поглощена собственным унижением в глазах коллег, но Грейс меня уже не слушает – ее окликают со стороны набережной.

      – Мне надо бежать, – прерывает она поток излияний своим тоненьким голоском. – Прошу тебя, приходи завтра.

      – Приду, – обещаю я.

      Тем более что у меня нет выбора.

      – Кстати, – говорит она, оборачиваясь и с лукавой улыбкой показывая на рыжего кота, – он не отвечает тебе только потому, что это не котик, а кошечка.

      Я в отчаянии. Кот, оказывается, совсем не тот. Ну ничего, лето только начинается, а я девушка терпеливая. Даже если мне придется отведать чурро у каждого лотка на этой набережной, получить солнечный удар либо пройти через огонь, воду и медные трубы, я все равно отыщу Алекса до фестивального показа картины «На север через северо-запад».