Такая чистая любовь. Виктор Николаевич Чунчуков
Сразу вспомнилась молитва, и, беззвучно повторяя слова, я стал мелкими шажками продвигаться вперёд.
Слава богу, пронесло, дверцы не захлопнулись, пропустили. Вторым пошёл Федя, он даже не заморачивался, одним прыжком перескочил на ту сторону. С Джейком тоже оказалось всё в порядке, а вот у волка вышла загвоздка: не мог он между турникетами протиснуться, объём не позволял. Пришлось прогнуться, и кое-как, полубоком, проползти через эту полосу препятствий. Мы за него сильно переживали, боялись, что сшибёт он всю эту навороченную систему, а она его в отместку пошлёт в антивирусный диспансер. Но обошлось, первую преграду преодолели. Приободрились мы, не так страшен Билл Гейтс, как его программисты малюют.
Впереди коридор опять расширился, стало светлее, и вскоре перед нами открылся внушительный зал с гранитным обелиском у входа, который украшала золотая гравировка: Windows 10.
– Главное окно системы, – объяснил Федя. – Сейчас мы попадём на его рабочий стол.
Это хорошо, лишь бы не на обеденный…
Мы прошли через весь зал и уткнулись в гигантское дерево, загораживающее проход. Дуб не дуб, по толщине, скорее, баобаб. Ствол уходил высоко вверх, а на ветках вместо листьев висели жёлтые конвертики с фигурной окантовкой по краям.
– Дерево папок, – подал голос Федя. – Сваливать надо.
Это точно. Но как? Я озадаченно огляделся вокруг. Рабочий стол в реале смотрелся совсем не так, как с монитора компьютера. Стены украшали рекламные плакаты, вывески, слоганы, – все как один с логотипом Майкрософта. Прямо в центре на бронзовом пьедестале возвышалась зеркальная дверь с табличкой: "Офис". За ней тянулись длинные ряды киосков, торговых палаток, а в самом дальнем углу высвечивалась огромная кнопка с надписью "Пуск", и каменный сарай, смахивающий на трансформаторную будку.
Мы подошли к противоположной стене, увешанной золотистыми иконками, и на каждой из них высвечивался лик великого программиста всех времён и народов – Билла Гейтса. Внизу под этим иконостасом возвышалась груда металлолома – ключи, обрубки арматуры, сваленные в одну большую кучу, – а вдоль стены стройными рядами стояли бейсбольные биты.
– Вот! – оживился Федя. – Биты! То, что надо. Подсчитайте сколько их!
Я решил больше не задаваться вопросами, Федя – главный, ему видней. Стали мы с Джейком считать биты. Он зашёл с одной стороны, я – с другой. Встретились посередине, бит казалось ровно шестьдесят четыре штуки.
– Ясненько, – зацокал копытами Федя. – Значит, 64-х битная система. Сейчас попробуем перейти в режим «Три D». Видишь эту иконку? – Он показал на рисунок с изображением Билла Гейтса в больших зелёных очках и мотоциклетном шлеме. – Бери биту и бей по ней со всей мочи.
Да это запросто! Давно хотел врезать по этой бесстыжей физиономии.
Я схватил бейсбольную биту, и, широко размахнувшись, обрушил её на икону.
– Получай, гад!
Видать, хорошо приложился. Конкретно. Удар достиг цели, да так, что свет померк, пол заходил ходуном, а гигантское дерево накренилось и с ужасным треском стало заваливаться набок.
Я