Царские кудри. Владимир Силкин
душистым хлебом,
И становится голубей
От очей её добрых небо.
Верю, голуби – это знак,
Что от Бога сейчас исходит.
Только как же они без нас
Будут счастливы на природе,
Если им не хватает глаз,
Поднимающих их в дорогу?
Да не смогут они без нас,
Да, уверен, одни не смогут.
«Подступает зима осторожно…»
Подступает зима осторожно,
И морозы за горло берут.
Даже Сетунь притихла тревожно,
И притих переделкинский пруд.
Скоро, видимо, первые льдинки
Превратятся у нас в зеркала.
Но пока что висят паутинки,
Ухватившись за полы тепла.
Осерчает мороз, и округа
Станет белой, как белая шаль.
Эту осень, как лучшего друга,
Уходящего в будущность, жаль.
Жаль листвы, увядающей в сквере,
Жаль твоих невесомых шагов.
И в душе просыпается вера,
Что придёшь ты в преддверье снегов.
Холода
Неведомо откуда и куда
Приходят пожилые холода.
И кашляют они над головой,
Ненастья обещая над Москвой.
И видевшие виды холода
О прошлом не жалеют никогда.
И мне немного их, усталых, жаль,
Они приносят вечную печаль.
Пусть неуютно с ними никогда,
Но как же согревают холода.
«Как тихо в округе, как пусто…»
Как тихо в округе, как пусто!
Туманов густые дымы.
И только на грядках капуста
Ждёт вздохов холодных зимы.
И листья неслышно ложатся,
Прощаясь с последним теплом.
И не на что им обижаться,
Что жизнь их осталась в былом.
Сырые холодные ветки
Склоняются молча к земле.
И розы мои, однолетки,
Мечтают уже о тепле.
Неизвестная
Она выходит из кареты,
И я ей руку подаю.
О, как изысканно одета,
Как держит голову свою!
Но почему она надменна,
Не вторит жесту моему,
Зачем же надо непременно
Встречать людей не по уму?
Ах, красота… Она от Бога!
От Бога ревность или страсть.
Она ступает на дорогу,
Где незаметно можно пасть:
Сойти с небес и стать такою,
Как сотни многие других.
Прикрывшись же сейчас рукою,
Она не замечает их.
Каким желанием влекома
В провинциальном городке?..
Да мне-то что? Мы незнакомы,
Мы первый раз накоротке.
«Сотрёт печаль осенний тёплый ветер…»
Сотрёт печаль осенний тёплый ветер.
Я буду думать, радость затая,
Как хорошо, что ты была на свете,
Чужая, но любимая моя.
Ведь мы с тобой не встретились ни разу
И под руку ни разу не прошлись.
Я за свою фантазию наказан,
Я