Не проси моей любви. Татьяна Воронцова
дождя.
– Почему бы не остаться? Ведь мы забрались сюда, чтобы укрыться от дождя, так? А дождь еще не закончился.
– Но что если этот человек не один? И скоро вернется с подкреплением.
– Если бы он был не один, то сразу привел бы остальных. И они сообща взяли бы меня за жабры. – Герман чуть усмехнулся. – Целую компанию мне не остановить. Даже с ножом.
Он посмотрел на свой нож – настоящий боевой метательный нож длиной сантиметров двадцать пять. Посмотрел, но не убрал в ножны.
– К тому же, – закончил он, немного подумав, – Аркадий говорил Леониду, что его старый товарищ, сотрудник УМВД России, недели три назад выдворил из Архангельска подозрительного типа, который таскался по Приморскому району и задавал вопросы про Германа Вербицкого и Леонида Кольцова.
– Думаешь, этого типа мы сейчас и видели?
– Такое предположение напрашивается само собой. Хотя, конечно, нельзя исключать вариант с разными ищейками. Мы же не знаем, сколько их старый ублюдок пустил по нашему следу. Может, они поддерживают друг с другом связь, может, нет.
– Ясно одно: вы обнаружены.
– Да. – Герман вздохнул. – Я знал, что рано или поздно это случится, но все равно чувствую себя так, будто меня застали врасплох.
Протянув руку, Нора ласково перебрала его темные волосы. Густые, блестящие, чуть повлажневшие у корней. Когда она впервые увидела своего эльфа, эти чудесные волосы буйными прядями обрамляли лицо, доставая почти до плеч, и эффектно контрастировали с алебастровой белизной кожи и хризолитовой зеленью глаз. Сейчас же Герман был пострижен коротко, почти по-военному. С одной стороны, Нора сожалела об утраченной возможности, обнимаясь с ним, без предупреждения запустить пальцы в густую шелковистую гриву и хорошенько дернуть, любуясь невольной гримасой на худом выразительном лице, но с другой, радовалась этому изменению в его внешности. Открытая шея, аккуратный затылок, потрясающий овал лица… Эльф преобразился в молодого жреца-воина.
Минут через сорок извержение вод прекратилось. Отдельные капли еще падали, и тучи клубились над крышами домов подобно дыму преисподней, но по улице уже можно было передвигаться без риска затонуть. Нора и Герман с предосторожностями выбрались из барака и, стоя под козырьком, образованным скатом крыши, огляделись по сторонам. На дороге, ведущей к продовольственному и промтоварному магазинам, уже появились первые отважные пешеходы. Глядя на их ноги, обутые в резиновые сапоги, под которыми хлюпала бурая грязь, Нора с грустью размышляла о судьбе своих новеньких кроссовок.
– Постоим? – предложил Герман. – Пусть немного подсохнет.
– Боюсь, до завтра придется стоять.
– Нет. – Он улыбнулся. – Здесь камень и песок. Скоро выглянет солнце…
– Оптимист. – Нора покачала головой. – И что дальше?
– Э-э… в каком смысле?
– Нам придется выехать из отеля?
– Почему?
– Ты же сам сказал, вы не знаете, сколько псов идет по вашему следу. Один