Не проси моей любви. Татьяна Воронцова
по привычке говорили «отель») на берегу Святого озера до Тамарина причала, – Нора робко возразила:
– Может, через три? Пока то да се…
Но Герман покачал головой.
– Надо поторапливаться, дорогая. Аркадий сказал то же самое. Если у Шаталова есть сообщники… здесь, на острове, или на материке… не стоит ждать, пока они соберутся вместе, посоветуются с Большим Боссом, разработают план операции и приступят к выполнению. Мы не знаем ни сколько их, ни где они… – Он прервал свою речь, чтобы договориться с капитаном Григорием, который как раз ответил на звонок, и все прошло на удивление гладко. Григорий обещал быть на месте даже не через два часа, а через полтора. – Уф-ф!.. – Облегченно вздохнув, Герман взял Нору под руку. – Нам повезло, он сегодня свободен. Вряд ли эти люди, сколько бы их ни было, способны организовать преследование на воде. Причем быстро. А вот на земле, скорее всего, способны. Я не рискну пробираться вдвоем с тобой через лес на другой конец острова. Даже на машине, не говоря про мотоцикл. На здешних дорогах тормознуть машину – пара пустяков. И если нападающих будет двое или трое, я не сумею тебя защитить.
Нора тихонько улыбнулась. Ей всегда нравилась его честность.
– И не смогу помешать им тащиться за нами следом, если они захотят именно тащиться, чтобы узнать, куда мы держим путь.
– Ты все правильно сделал. – Она погладила кисть его руки. – Аркадий мог бы, конечно, приехать за нами на своей машине, но в этом случае люди, разыскивающие Леонида, получили бы ответы сразу на все свои вопросы.
– Рано или поздно они их получат.
– Но к тому времени ты успеешь придумать, что делать дальше.
– Да. – Герман взглянул ей в лицо. – Мне бы дня три или четыре, большего я не прошу.
– Если бы это зависело от меня, я дала бы тебе целую неделю, мой ангел.
Поцеловавшись на ходу, они ускорили шаг.
Ветер еще завывал, море бурлило и волновалось, но несмотря ни на что прогулочный катер «Киприян Оничков» благополучно достиг Сосновой губы и пришвартовался к заброшенному причалу, который жители Беломорья до сих пор почтительно именовали Морским Северным. Подгнивший, частично провалившийся настил то и дело захлестывали волны, оставляя на почерневших досках клочья водорослей и зеленовато-бурую слизь. Окружающие его мокрые валуны напоминали громадные полированные опалы.
Стараясь не поскользнуться, Нора прошла по уцелевшим доскам на берег. Герман поддерживал ее под локоть. Она несла его сумку, он – ее чемодан. Это было не равенство, но справедливость: чемодан весил больше сумки раза в два, если не в три. Нору всегда восхищала способность мужчин обходиться минимумом предметов одежды и личной гигиены, но только прожив две недели под одной крышей с Германом, она поняла, что такое настоящая скромность.
Скромность и чувство меры, да. Ничего лишнего.
Воздух был до предела насыщен влагой. Мельчайшая водяная пыль клубилась вокруг лица, оседала на коже, на одежде, на волосах. Облизывая губы, Нора чувствовала, что они соленые. Ко всему прочему в пути ее укачало, и