Апофеоз Судьбы. Арцви Шахбазян
словами, видимо, было сейчас неразумно.
Фабиан тоже заметил странность, но сделал совсем другой вывод. Обманувшись словами хозяина дома, он предположил, что такие неровные манеры могут быть связаны с долгим одиночеством, а не с положением дел в городке, и бояться им нечего.
Фабиан отвел Эдвина в сторону и тихо сказал:
– Возможно, Фридеман просто-напросто отвык от людей. Мы можем и должны ему помочь.
– Не думал я, что все так начнется…
– Могло быть и хуже.
– Да, это точно. Другого выбора у нас все равно нет, – ответил Эдвин Нойманн. – Хозяин этого дома ведает о чем-то большем, чем нам может показаться. Я думаю, нам стоит прислушиваться к нему хотя бы до тех пор, пока что-то не прояснится.
Фабиан кивнул ему и пошел к Фридеману, чтобы перевести разговор на дружеский лад. Тот уже вел себя как прежде, будто никакого напряжения и не создавалось.
Мануэл вернулся в дом, мельком глянул на них и молча вышел. Вскоре они услышали, что он перекладывает дрова, наваливая их к северной стороне дома, откуда сквозь стены все же пробивался ветер.
Вскоре все трое вышли из дома, но едва Фабиан Сарто и Эдвин Нойманн, подбадривая друг друга и напевая псалмы, направились к покосившемуся храму, Фридеман вдруг сослался на какие-то дела и отказался идти с ними.
В дороге они оглядывались по сторонам, надеясь никого не встретить. Все в городе было необычным и отяжелевшим. Даже дыхание давалось не так просто, как в прочих городах.
– Здесь поселились древние демоны, – прошептал Фабиан. – Чую их издалека. Знаешь, с детства есть во мне какое-то чутье на присутствие нечистоты… Не то, чтобы я ее боюсь. Скорее, наоборот, зло само меня боится. Тот самый страх я чую и сейчас.
– Ты тоже это чувствуешь, да? Люди сами пригласили сюда этих демонов, – заключил Эдвин.
– Мы прогоним их, братец.
– И как же нам это сделать? Взяться-то не за что. Такая глушь…
– А как обычно гонят трусливых воришек, которые прокрались в чужой двор?
– За вилы только не возьмись, – улыбнулся Эдвин. – Нужно делать все не спеша, как нас предупредил Фридеман. Ему ведь виднее, а в послушании зла нет. Это всяко лучше, чем обнажать мечи, как Петр.
– Слова острее, вот их и обнажим! – ответил Фабиан Сарто. – Ты ведь помнишь, что было вначале? Еще до того, как появилось все сущее, Слово уже было произнесено – Оно и есть Первообразное начало. Я верю в Его силу. И ты не сомневайся, все Господь усмотрел.
– В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог30, – торжественно произнес Эдвин Нойманн, прокладывая первую тропу сквозь хрусткий ковер мокрого снега. Они были первыми. От тропки-улочки, и так не особо натоптанной в этот час, в сторону храма не тянулся ни единый след.
Они подошли к храму. Состояние его было, мягко говоря, лачужным. Изнутри строение походило на безлюдную пещеру, и даже старый, но величественный, высотой во всю стену, орган, не мог придать сооружению
Евангелие от Иоанна (1:1).