Революция для своих. Постиндустриальная Утопия. Григорий Луговский
который в меру своих способностей уравновешивают те, кто все еще продолжает относиться к культуре как к игре, то есть творцы. Именно они наполняют старые символы новыми смыслами, или создают новые символы. Человеческое – большое поле экспериментов. И даже если человек, или общество запрещает себе эксперименты, это тоже эксперимент.
Большинство носителей культуры считают ее высшей реальностью, сокровищницей опыта, не воспринимая как игру. Поэтому внутри культуры человек считает нужным выделять новые пространства для «несерьезной деятельности», устраивая «игру внутри игры». Это прежде всего спорт и искусство – творческая сфера культуры.
В живой реальности память и творчество встречаются и реализуются в совместных культурных актах сплошь и рядом. Например, любое речевое высказывание включает в себя творческий акт по его построению и подбор понятных участникам коммуникации слов, чтобы выразить мысль. Но в конкретном акте культуры больше либо памяти, либо творчества. «Более творческое» есть более свободное, а «более историческое», приверженное шаблонам традиции, скорее выглядит как подражание, или оттачивание навыков.
Потенциально в любой культуре присутствуют все идеи, но только некоторые из них получают полноценное развитие. Как любое сознание могло бы помыслить любую мысль, но мыслит лишь некоторые, которые входят в комплекс интересов данного субъекта. Чаще же содержанием сознания становятся вовсе не мысли, а мечты и фантазии – «сладострастие души». То же можно сказать и о всякой культуре, где имеются свои представления о важном, ценном, прекрасном, вокруг которого строится система эстетический удовольствий данного общества.
2.2.Культура и аффекты
2.2.1. Многоликая эмпатия
В усвоении культурного опыта большую роль играет эмпатия, но особенно – стремление подражать сильным, успешным членам общества. Каждый, включившийся в игру, хочет достичь в ней успеха, а потому важно усвоить правила и использовать их наиболее эффективно. Игра дарит как удовольствие в случае выигрыша, удачи, так и страх неудачи, проигрыша. Фактически, любая эмпатия начинается с сопереживания себе, включающего знание вероятного исхода собственных поступков.
Если субъект – тот, кто отстаивает и развивает своё, то идеальный субъект, которого можно лишь помыслить, должен быть «вещью в себе», заниматься только собой, не вникая ни во что внешнее. Поэтому, стоит людям лишь ощутить больше свободы, как начинает наблюдаться расцвет нарциссизма, эксгибиционизма и других форм самолюбования. Эти маленькие слабости —не зло, но все-таки уход от пути, который направлен на развитие человеческого потенциала. Эгоцентрический вектор устремлений субъектности к собственному ядру нужно понимать и уважать, но любой субъект не мыслим также без устремленности во внешний мир, являющийся источником благ и опасностей. Даже наша