Красная лисица. Алиса Спарроу
«рабыня» в наш просвещенный век, ни «какого, собственно, чёрта я здесь делаю». Только вопрос.
Но вервольф рассмеялся, хрипло и невесело.
– Да уж, мисс, ты умеешь смотреть в суть вещей. Скажем так. Я твой хозяин. Мои люди забрали тебя для меня, и теперь ты моя собственность. Это все, что тебе пока надо знать. И я не разбойник с большой дороги – у них нет чести – но официальные власти я не уважаю. И, может, иногда мои доходы…хм…не совсем легальны, – зачем-то добавил он, хотя я не спрашивала, – но, сдаётся, ты гораздо ценнее серебряных соверенов и фамильных безделушек. Посмотрим.
– Что? – я была озадачена, – как это?
Собственность… Какая глупость. Мы что правда в Средних веках? Я хотела было возразить, но тут услышала удар хлыста во дворе, и благоразумие взяло верх, я промолчала.
– Правила жизни в моём замке тебе объяснят. А завтра для начала ты будешь прислуживать мне и моим гостям за ужином.
Я возразила-таки, что я не умею и не хочу этого делать – я не лакей и не прислуга. На что он снова рассмеялся и сказал, что в таком случае сделает так, что и умения от меня не понадобятся. По-хозяйски оценивающе прошёлся рукой по моим плечам, спине и бёдрам, как по полировке своей мебели красного дерева и, не сказав больше ни слова, оставил меня ошарашено смотреть ему в след.
Шокированная, я опустилась на кровать. Звуки хлыста и женские крики больше не звучали со двора, однако смятение моё не уменьшалось. Вот так вот привести леди непонятно куда, вместо объяснения кинуть ей пару нелепых слов и исчезнуть. Разве это достойно мужчины? Хотя, может быть, у вервольфов своё понятие о достоинстве и чести.
Мысли мои путались. Этот странный господин, пахнущий сандалом и моим страхом, он обращался со мной, как с вещью. Но, по крайней мере, он прямо об этом говорит. Разве все не поступают так же со всеми, но скрывают это за благочестивыми речами и манерами? В дверь постучались, возвращая меня в реальность, к которой я привыкла, где существуют банальные приличия и лживая вежливость.
В комнату вошла прелестная черноволосая девушка. По сравнению со мной она была даже слишком одета, как королева на приёме. На ней было длинное свободное платье-туника бордового цвета, на тонкой шее – ожерелье наподобие моего, но из кроваво-алых камней, мерцающих теплым светом. Девушка была босая. Она со мной заговорила.
Ей-де отдали приказ подготовить меня к жизни в замке, рассказать о моих обязанностях и правах. Девушку звали Айла и она поведала мне о порядках и жизни в замке. Например, о том властью здесь обладает единственный господин, которого я видела и с которым имела честь беседовать. Что рабыня, такая как я, обязана делать, а что нельзя делать никогда. Например, располагать своим временем, одеждой и предпочтениями в постели (я густо покраснела). Рабыня молчит, пока ее не спросят, и не поднимает глаз, пока ей не позволят.
Я слушала эту красивую женщину, держащуюся с таким достоинством, и не могла соотнести слово «рабыня» ни к ней, ни к себе. Я всмотрелась в ее прелестное лицо