И поднял его за волосы ангел. Андрей Тавров
это она вдруг стала выглядеть как маяк. Не связал это с выпивкой. Она стала прямой и остолбеневшей, с остановившимся взглядом и какой-то безногой. Так она и перемещалась в пространстве.
Было такое впечатление, что она не ходит, а плавает и ни черта не видит из того, что происходит вокруг. Но здесь это никого не удивляло, кроме меня.
Филипп тоже был каким-то задумчивым и, как и она, ничего не видел. Я еще подумал, что, может быть, между ними что-то произошло, пока я плавал, а они оставались на берегу и о чем-то там горячо спорили, а потом замолчали и всю обратную дорогу в машине не сказали ни слова. Но это была только догадка, я в их личную жизнь старался глубоко не вникать, потому что это не очень хорошо – вникать в чью-то личную жизнь.
Внезапно она села рядом со мной и сказала:
– Послушай, братец! Мне нужен твой совет.
– Шутите? – сказал я. – Нашли с кем советоваться.
– Именно ты мне и нужен, братец, – сказала Авдотья, глядя сквозь меня неподвижными глазами. Ох, и хороша же она была – прямо красавица в стеклянном гробу!
– Ну, неважно, – добавила она. – Ты вот что мне скажи. Ну, насчет того-этого. Насчет отношений между мужчиной и женщиной – как ты их понимаешь, а? На кой ляд они вообще нужны?
Я, конечно, расстроился. Терпеть не могу выражений вроде «того-этого». Это мой недостаток, говорит Филипп. Если человек разговаривает неправильно или делает ошибки в простых словах, или ставит не там ударение – мне кажется, что он словно бы не так одет. Ну, словно бы у него на ногах старые носки, от которых воняет, и как бы он там ни умничал и ни острил, а все его шутки и весь его шарм теперь уже не могут этой вони перебить. А он о ней даже не догадывается, вот что интересно. Филипп несколько раз объяснял мне, что речь это не носки и даже еще и не человек как таковой но мне кажется, что на этот раз Филипп был неубедителен, а такое, надо сказать, случалось с ним крайне редко.
– Тебе вот, например, нужна девушка, дружок? – спросила Авдотья, глядя на меня неожиданно ясными глазами.
Я хотел отшутиться, но вдруг почувствовал, что говорю какую-то чепуху, которую, дураку ясно, стоит оставлять при себе, если не хочешь испортить все удовольствие от вечера.
– Слово «нужна» тут не подходит, – говорю я.
– А какое подходит, – спрашивает меня Авдотья.
– Либо случится, что я встречу ту самую девушку, с которой мы будем понимать друг друга, либо не случится.
– Ты какой-то старомодный, дружок, – неприятным голосом протянула Авдотья, – какой-то скучный. Разве не стоит в твоем возрасте быть попроще? Встречаться с девушками, потому что они нравятся, и все тут.
– Может, и так, – говорю я. – Каждый для себя решает.
– Сомневаюсь, – сказала Авдотья. – Она посмотрела в сторону танцующих. – Не думаю, что они что-то решают. Нет, не думаю. Живут себе, и все тут. Разве жизнь сама о них не позаботится? Зачем им что-то решать?
– Иногда нужно решать, – говорю я. – Иначе ты не человек.
– О! – говорит Авдотья. – О!
В