Голос булата. Дмитрий Янковский
к небу огненным столбом.
На миг небо перекрыла огромная тень.
– Змей в Степь полетел, – пояснил Зарян вздрогнувшему Микулке, – печенежским барашком разжиться. А то и бычком. Знавал я в западных скалах одного. Махонького… С пятерых быков, не больше. Мамка его загинула где-то, так мы с ним подружились, можно сказать я его на крыло ставил, заместо мамки. Глупые они, аки курицы, но всякой твари свое место под солнцем есть, или под луной. Может это он и есть…
С юга раздался приглушенный конский топот.
– Все… – нахмурившись произнес старик. – Дождались. Заливай костер и бегом к частоколу. Я лук возьму и в миг буду. Одну головню оставь горящей, от нее будешь стрелы запаливать.
Микулка затрусился мелкой дрожью, это с ознобом выходило беспокойство прошедшего дня. "А ведь я боюсь…" – со стыдом подумал он. – "Днем не боялся, только зол был, а сейчас боязно". Он подхватил лук, закинул за спину колчан и, подгоняемый страхом, рванулся к частоколу. Почти сразу его догнал дед Зарян. Они прислонились к бревнам и через прорубленные бойницы взглянули на сруб.
– Сейчас их увидим на фоне моря. – шепнул старик. – Коль ухо меня не оболгало, так их человек пятьдесят, не боле.
– Ну вот, а Вы говорили тысяча! Зря сруб городили.
– Вот балда… – фыркнул Зарян. – Тут и со срубом полсотни конников попробуй, останови. Ладно. Как увидишь первых, запаливай стрелу и стреляй в бочку с маслом.
Конский топот усилился, вскоре показались темные фигуры воинов.
– Я их вижу. – шепнул Микулка. – Могу стрелять. Жалко масло палить, может опосля?
– Верно кажешь… Стреляй в первых, когда я скажу, но огонь держи наготове, а то они нас с боков обойдут – не заметим.
На светлом фоне моря замелькал уже десяток теней.
– Эй, урус! – донеслось от сруба. – Зачем дорогу портил? Как проехать теперь?
– Я вас в гости не приглашал! – зло крикнул Зарян. – Да вы все за одним столом и не поместитесь!
– Мы постоим, урус, мы не гордые. Дашь пройти, говорить будем. Сам каган Кучук говорить будет.
– Я с его холопами уже говорил сегодня. Небось надолго кагану запомнится.
– Какой ты злой, урус! Хочешь воевать? Давай будем воевать.
В частокол звучно ударила стрела с булатным острием, стреляли на звук, без прицела. Тут же справа от дороги раздался треск веток и истошный предсмертный крик – сработали колья в овраге.
– Обходят, басурмане… – злобно сказал старик. – Стреляй, больше ждать нечего.
Микулка холодея от страха натянул лук и выстрелил в ближайшую к срубу фигуру. Попал в голову, воин повалился с коня без звука, как мешок набитый травой. Старик дважды выстрелил куда-то влево, в густую темноту, но оттуда, к немалому удивлению паренька, раздались два хриплых вскрика. Им вторили жуткие крики справа.
– Обходят… Запаливай бочку!
Микулка взял стрелу обмотанную тряпицей и, подпалив от головни, выстрелил в масло. Вскоре весь сруб охватило