Азазель. Юсуф Зейдан
Мне пришло в голову, что все это как-то странно. Я встретил Октавию в тот день, когда водоворот чуть не затащил меня в предательски ласковое море, а теперь эта женщина так же неотвратимо втягивает меня во что-то непонятное. Я даже не заметил, как на меня накатила дремота, от которой очнулся, лишь когда Октавия вернулась, неся в руках, как я догадался по запаху, какую-то снедь.
– Октавия, я не ем рыбу.
– Хорошо, тогда мы поедим что-нибудь другое. Я отдам рыбу сторожу, а нам приготовлю сыр и виноград.
Не дожидаясь моей реакции, Октавия вышла, но очень быстро вернулась. Ее лицо было серьезным, совсем не таким, как днем раньше, но, как и в прошлый раз, она брала кусочки еды и вкладывала их мне в рот. Аппетита у меня не было, да и сама Октавия съела немного. Убрав блюда с едой, она придвинулась ко мне поближе и с привычной улыбкой на лице начала рассказывать одну историю за другой. Я до сих пор вижу ее, удобно устроившейся на кровати, вижу ее жесты во время этого разговора и почти дословно помню все сказанное ею тогда.
– Когда умер мой муж, я захотела посвятить себя богам и стать жрицей в одном из еще остававшихся в городе языческих храмов. Мой господин-сицилиец не одобрил этого решения – он относился ко мне как к дочери. Это он научил меня читать, когда мне было всего десять лет от роду.
– А почему он не позволил тебе служить в храме?
– Он считал, что нынешним богам не нужно, чтобы кто-нибудь им прислуживал, а нужно, чтобы их жалели. Он напутствовал меня такими словами: «Ты погрусти, погрусти, дочка! Уныние свойственно человеку, вот и твоя печаль со временем затихнет и пройдет, как и прочие людские горести. Придет день, и ты найдешь себе нового мужа».
Октавия рассказала, что ее хозяин не был приверженцем какой-то одной веры, все религии казались ему в чем-то истинными, как и любые боги, поскольку они делают человека лучше. Положив голову мне на плечо, она прошептала, что ее господин всегда полагал, что бог являлся человеку во все времена и во всяком месте в различных обличьях, и именно в этом и заключается его божественная сущность.
– Удивительная точка зрения!
– Давай сейчас не будем его обсуждать! Позволь мне закончить.
Теперь она была абсолютно серьезна, при этом красота ее нисколько не померкла. Привалившись плечом к стене, она поведала о том, каким тяжелым для нее было время после смерти мужа, особенно после того, как ее сицилийский хозяин, присутствием которого был наполнен весь дом, вскоре после этого на несколько месяцев отправился в свое ежегодное путешествие по торговым делам. Этот сицилиец предпринимал подобные отлучки дважды в год: вначале он ненадолго, примерно на месяц, уезжал в Антиохию, его следующее путешествие продолжалось три-четыре месяца. На своих судах он посещал пять городов на западе (в Ливии), а затем отплывал на север, проводя неделю в Константинополе, после чего переправлялся в Бергамо, а непосредственно перед возвращением в Александрию останавливался еще на Кипре и Сицилии. Хозяину было около шестидесяти. Он владел тремя большими судами, и у