В бою антракта не бывает. Михаил Нестеров
и до берега, где неподвижными валунами возлежали бесчисленные гуиновские работники, доползла лишь реденькая пена, больше похожая на плевок. И на нее никто не обратил внимания.
3
– Сто долларов не разменяете?
Проводница лишь мельком взглянула на молодую женщину из пятого купе. Видела она таких вот симпатичных с приклеенными, располагающими улыбками, именно на них пару раз купилась, причем купюры тоже были в сто долларов.
– Сходите в вагон-ресторан, – сухо посоветовала она.
– Он уже второй день закрыт – воды нет, – тихо, словно закрытие ресторана ее вина, ответила Ирина.
– Соседи по купе, – перечисляла проводница, не исчерпав, однако, полного списка: в полутора километрах населенный пункт Верхние Городищи, с магазинами, коммерческими ларьками и парой сберкасс.
«Пора прекращать диету». – Ирина в последний раз оглядела себя в купейном зеркале: голубоватые с желтизной тени под глазами она умело скрыла под крем-пудрой; волосы намочила остатками воды из-под крана и расчесала. Эта своеобразная имитация набриолиненных волос сделала ее похожей на Мари Фредрикссон из шведского дуэта «Роксетт».
Выходя из вагона и оглядывая, как и многие пассажиры, бесконечные пассажирские и грузовые составы, она в очередной раз подумала, что доллары нужно было менять в Самаре перед отъездом.
По пути ей попадались пассажиры; она ловила обрывки фраз: «все продукты скупили», «как перед войной». И невольно ускорила шаг, действительно боясь увидеть пустые прилавки.
Проходя мимо почтового поезда, один из вагонов которого оказался с зарешеченными окнами, Ирина увидела военных, в основном до двадцати лет, демонстрирующих жиденький загар.
Отворачиваясь от солдат, Ирина непроизвольно глянула на зарешеченные окна вагона. И в одном из них сквозь пыль и паутину между двойных стекол увидела чьи-то внимательные глаза. Лица не разобрала, одни лишь глаза – серые, щедро присыпанные тоской. Может быть, были они иного цвета, голубые или зеленые, но та же пыль, через которую прорвался взгляд заключенного, придала им мышиный оттенок.
Она пожалела этого человека, сидящего в тесной, раскаленной под осенним солнцем темнице.
«Какая барышня!» – Сергей Каменев потер небритый подбородок. Он видел женщин и красивее. Недавно по шпалам, как по подиуму, прошла высоченная интересная девица. Но вот эта девушка, которую Сергей провожал взглядом, чем-то напомнила ему младшую сестру. Ему почему-то хотелось, чтобы Маринка походила на эту девушку, чтобы одевалась так же, носила такую же прическу, имела схожую походку:
Сергей Каменев знал, откуда такие мысли. Если ему и суждено встретиться с сестрой, ей будет за сорок. Столько, сколько ему сейчас.
Сергей решил дождаться возвращения Ирины, чтобы напоследок впитать в себя облик незнакомой девушки. И сильнее прижался к мелкоячеистой решетке.
Поведение сокамерника не ускользнуло от жилистого с раскосыми глазами Мусы Хабибуллина.
– Серега, просочиться