Джинса. Михаил Барановский
милая. Нет, вечером у меня важная встреча… – Он взял аккуратно отточенный карандаш и поставил несколько вопросительных знаков напротив столбцов с цифрами. – От блондинок придется отказаться, – тихо сказал Кирилл Кириллович секретарше.
Даша услышала, как трубка отреагировала, громко «дав петуха», – слов было не разобрать, но даже на приличном удалении от аппарата ухо резали высокочастотные колебания и захлестывающие амплитудные модуляции.
– Нет-нет, милая, это не тебе, это мне придется отказаться от блондинок! – ответил в трубку директор. – Нет, не сегодня вечером, а вообще!
Застывший у очередной цифры отточенный длинный грифель надломился под напором директорской руки, отскочил куда-то к плинтусу и там упокоился с миром, оставив после себя лишь серую въедливую пыль на белом листе.
– Нет, дело не в брюнетках! Да что ж это такое! – Кирилл Кириллович закатил зрачки под верхние веки.
Даша на мгновение ужаснулась при виде опустевших, словно закрашенных белилами начальственных глаз, но вскоре они приняли привычный вид и замерли неподвижно и остекленело. И голос отчаянно, кажется, безо всякой надежды на понимание, произнес:
– Нет, все совсем не так, как ты подумала! Просто блондинки дорого стоят, понимаешь?
9
Жора стоял у ресепшн и разговаривал со своей женой по стационарному телефону:
– Я сегодня поздно приду – Сашка переезжает. Попросил вещи потаскать. Нет, пить он меня не просил. Ты же знаешь, об этом меня просить не надо. Короче, к ужину не жди. Все. Пока.
Как только он положил трубку, к нему подошел Ираклий:
– Жора! Можно у тебя попросить взаймы?
Жора на некоторое время застыл, как будто его пронзила стрела, смазанная ядом кураре, но быстро очухался:
– Старик, я бы рад, но не могу чисто по медицинским показаниям. Я вот если дам кому денег, то у меня потом спазмы мышечные начинаются, подергивания такие, – тут он продемонстрировал какую-то странную пантомиму с частыми подергиваниями. – И еще тут, – быстро сжал руками собственное горло, побагровел и выпучил глаза: – так перехватывает – совсем дышать не могу…
– Так бы сразу и сказал: жаба душит! – обиженным тоном ответил Ираклий.
Жора удивленно поднял брови и выпятил нижнюю губу:
– А доктор сказал – невралгия…
Тут на удачу мимо проходил Лазарь Моисеевич.
– Лазарь Моисеевич, не одолжите мне пять – шесть тысяч? – обратился к нему Ираклий.
Лазарь Моисеевич остановился и по-деловому поинтересовался:
– А вам на что?
Этот вопрос, по всему было видно, озадачил Ираклия.
– Честно? На красивую жизнь.
Лазарь Моисеевич сморщил свое и без того морщинистое, как у шарпея, лицо:
– Простите, Ираклий, но думаю, это как-то не очень правильно: давать на красивую жизнь из денег, отложенных на черный день. – На этих словах Лазарь Моисеевич продолжил прерванное движение по направлению к директорскому кабинету. А Ираклий так и остался стоять один, посреди опустевшего коридора, посреди