Джинса. Михаил Барановский
Кириллович как завороженный смотрел на Илону. А Илона блестела глазами и трепетала ресницами:
– Мне всегда нравились мужчины в возрасте. С ровесниками просто не о чем разговаривать.
Она аккуратно взяла губами трубочку и потянула через нее апельсиновый фреш из высокого стакана. Сок побежал по пластмассовой соломинке, и Кирилл Кириллович почувствовал, как и по его артериям стремится кровь, преодолевая сопротивление сосудистого русла. Вспомнил о том, что не выпил свою вечернюю таблетку от давления и еще одну – от холестерина.
– Прости, а тебе сколько? – решил уточнить Кирилл Кириллович.
– Двадцать четыре! – с радостью ответила Илона, как бы взяв свои слова в кавычки при помощи симметричных ямочек на щеках.
– Двадцать четыре… – прошептал Кирилл Кириллович и незамедлительно вспомнил пророческий разговор со своим бухгалтером.
Кирилл Кириллович подлил себе чаю с листьями успокаивающей мяты.
– А тебе?
– Пятьдесят пять.
У Илоны зазвонил телефон. Она взяла трубку, но не стала отвечать на вызов, а принялась крутить ею под носом у Кирилла Кирилловича и даже пританцовывать на стуле.
– Узнаешь? Узнаешь? Ну? Ну? Кто это?
Кирилл Кириллович был озадачен:
– Откуда ж я знаю? Это же тебе звонят.
Илона досадливо ударила ладонью по своей оголенной, загорелой коленке:
– Да нет, кто эту песню поет?
Кирилл Кириллович повернул ухо в сторону телефона и честно вслушался в рингтон:
– Не знаю… Не помню…
– Правда? – искренне удивилась Илона.
«Правда?»… Теперь, когда тебе уже пятьдесят пять и каждый год на счету, если и задумаешь искать правду, то разве что в терапевтическом справочнике или в районной поликлинике.
– Это же Дима Билан! Тебе нравится Дима Билан?
– Конечно. Дима Билайн – это… это супер!
– Да не Билайн, а Билан!
– Я так и сказал, – зачем-то начал оправдываться Кирилл Кириллович.
– А у тебя какая модель? Покажи.
Кирилл Кириллович нехотя достал из кармана свой допотопный, несуразный мобильник и положил его на стол:
– Вот.
Илона расширила свои и без того огромные глазищи, стремительно прикрыла рот ладошкой и зашлась смехом, похожим на скачущих солнечных зайчиков. Она указывала пальцем на этого монстра, на этот артефакт, на этот антикиферский механизм, который лежал перед ней, как жук, оказавшийся на спине с беззащитным брюшком из кнопок. Кнопки эти были уже изрядно затерты от частого и долгого употребления. А цифра «5» то и дело залипала. Возможно, это самая часто набираемая цифра. В одном только номере его жены аж четыре пятерки. Наверное, есть какой-то лимит нажатий каждой кнопки, как, скажем, включений/выключений лампочки, не говоря уже о количестве сокращений сердечной мышцы…
Илона перестала смеяться, оставив на лице только улыбку с ямочками.
– Прикольно! Ты его