Реальный нуар. Елена Оронина
обиходного сельскохозяйственного оборудования. Возглавлял фирму Кир. Блондинка Арина работала там же. Её взяли к себе после ареста Арно, пришлось перекочевать из домохозяек в офисные сотрудницы. Арно, работавший в министерстве, подозревался в лоббировании интересов компании Кира. Бухгалтер Митяй здесь не был чужим, на даче Арно и Арины общество в этом же составе собиралось неоднократно.
Арно ощущал себя устранённым и униженным – психологически всё ещё уголовный шнырик в окружении блестящих и успешных людей. И Арина, ему казалось, его сторонится. Безымянный палец левой руки Арины украшал роскошный бриллиант в окружении изумрудов, как ни силился Арно, его вспомнить не мог. Что-то вроде зубной боли начиналось у Арно при взгляде на этот хищный алмаз и мелкие ехидные изумруды.
Арно принял душ, переоделся в неузнанные брюки неопределённого цвета и покроя и быстро вспомнившуюся клетчатую рубашку, задумчиво сменил рубашку на другую, тоже знакомую, белую, тесноватую, не доставая новую, с этикеткой, тут же висевшую сорочку, словно чего-то опасаясь или стесняясь. Спустился вниз, к столу, заметив, что ступени стёрлись.
Гости потягивали коктейли, мальчики сервировал стол, на правах своего им помогал Митяй. Арина спешно дорезала салаты и закуски, стараясь не повредить затейливый маникюр и положив бриллиант на блюдце, Ада грела молоко для пюре. Кир подошёл к Арине и попросил куда-то в затылок, кроме привезённой им бутылки коньяка Hennesi, больше ничего спиртного на стол не ставить. Арина кивнула.
Во главе стола сели Арно с Ариной, потеснившись рядом, как молодожёны на свадьбе, но о кольце Арина не забыла, и, повертев его на пальце, посмотрела на мужа, как ему показалось, с вызовом.
По одну сторону от Ады сел Митяй, по другую – Эрик. Эрик, интеллектуал и сын композитора, не преминул поприветствовать девушку: «Рад воссесть с тобой рядом, старшая Ада, Эдда, песня души моей».
Арно посмотрел строго, Арина прокомментировала:
– О, холостяки не дремлют.
Ада недолго поискала в смартфоне и заулыбалась, осветив лицо, словно приоткрыв шторы над тёмными окнами:
– Эдда? Прабабушка, что ли?
– Эдда – песнь, сладкозвучная поэзия, драгоценная Адочка, – голос Эрика бархатисто замер на последних безударных слогах.
Арно, выходя из тюрьмы, не предполагал, что дочь окажется настолько взрослой, чёрными бровями в него, волосы рыжеваты, глаза тёмно-синие, и ничего от Арины.
Митяй чуть-чуть заволновался:
– Уважаемый, займите место в очереди.
Арно не промолчал, отреагировал, несмотря на то, что сегодня собирался отмалчиваться:
– Где берут свистки, чтобы разгонять такие очереди?
И Митяй, и Эрик были его ровесниками. И пара ли они оба для его дочери, эти потрёпанные ловеласы?
– Дорогой одичалый