Сны скорпионов. Юрий Бригадир
дежурно бросил я без всяких угрызений совести и добавил, – все, поехали. Слушай, командир, есть таблетка от головы?
– В аптечке глянь, она там, сзади болтается, – посоветовал шофер, широко, по-русски разворачивая японскую колымагу.
Сильно качнуло.
Я ударился лбом об потолочную импортную хреновину, обшарил салон, и обнаружил аптечку под автоальбомом с картинками. В ней, как водится, не было ничего ценного. Только жгут, два гондона, и безымянные витаминки россыпью. Хорошо хоть бинт с йодом еще завалялся.
– Не-а! – покачал головой я и запихал коробку с красным крестом туда, откуда взял.
– Ну, нет, значит – нет. А были! Может, коньячку сто грамм?
– А есть? – спросил я, не столько обрадовавшись, сколько удивившись. Водители обычно не раздают алкоголь кому попало.
– Есть, – томно произнес водитель, пошуршал где-то у себя в бардачке и передал серебристую фляжку.
Ну, сто не сто, а граммов семьдесят там точно было. Я приложился, и все это коричневое питье потекло мне в глотку, щедро обжигая золотыми искрами. Сейчас, сейчас. Сейчас будет красиво и комфортабельно. База отдыха, девки… нет, сначала поспать, а потом девки… шезлонг с чистым белоснежным полотенцем, запах воды. Дыня сладким холодным соком плачет, острейшим ножом разрезанная. Баня с можжевельником. Шашлычок. Но сначала, конечно, сон. Развалившись, расплескиваясь, растекаясь, я стал пропадать из этого мира. Головой в омут. Темная каряя вода без сновидений. Плеск речного прибоя. Ласково, легко, бездумно… Еще немного – и ночь. Еще вот капельку и совсем утону-у-у…
И вдруг я резко открыл глаза.
Сеня!
Сеня знал, где я обычно отдыхаю. Он и сам там был не раз. А если его взяли? То ведь мне туда нельзя! А если не поймали и только следят, то тем более нельзя! В любом случае… нельзя никуда звонить, нельзя никого искать, нельзя ничем и никем интересоваться. Нельзя домой, вообще в город нельзя, нельзя на вокзал, нельзя в аэропорт. По крайней мере – недели две, пока все не утихнет. И еще неизвестно – утихнет ли. Коньяк, спасибо его хозяину, моментально убрал боль, но он же принес и железное понимание ситуации.
Вкратце, емко и интеллигентно ее можно было описать словом «жопа» с двумя «п», при этом ни капли не преувеличивая. Это если включить мозг.
А если им не пользоваться, все равно то же самое, только ярче. Лихорадочно проворачивая в голове варианты, я сел, можно сказать, по стойке «смирно» и заодно стал подсчитывать пульс. Пять, десять… В городе я сейчас наделаю немереное количество ошибок. Я устал как, … я не знаю, нерестовая рыба! Двадцать, двадцать пять… Снижено внимание, скорость нервных процессов на нуле. Сколько я еще пробегу на взводе, под лай своих призрачных псов? Сколько еще смогу себя контролировать? Я не стайер, я спринтер. Мне нельзя перегреваться. Тридцать, сорок…
Между тем, синий «Крузер» уже покидал бетонную степь-да-степь-кругом.