Попугай Гриша и корпоративная тайна. Борис Александрович Калашников
на верхушку одного из вековых деревьев-великанов и сложила крылья.
Её голова повернулась вправо, затем влево, а единственный глаз уставился на продолговатую дыру, темневшую на стволе самого могучего из дубов.
Тарасиха не раз забиралась в это дупло, но не находила там ничего, кроме старых желудей и сухих листьев. Разбойница вытянула шею и уже расправила крылья, чтобы полететь дальше, как почувствовала неприятный зуд в носу. Нырнув в тёмную дыру в стволе и разворошив слой прогнившей дубовой листвы, она сунула клюв глубже, пошатала из стороны в сторону – зуд не проходил. Пришлось проделать процедуру повторно, и вот те на! Острый костяной кончик неожиданно наткнулся на стальное кольцо, продетое во что-то твёрдое, пахнущее старой кожей.
Поочередно работая то когтями, то клювом, сова разгребла старую труху, вцепилась в кольцо и, упёршись крыльями в стенки дупла, вытащила тубус – истёртый кожаный чехол цилиндрической формы.
«Клад», – подумала старая разбойница.
Дрожа от нетерпения, ночная хищница выбралась наружу, отщёлкнула проржавевшие замочки, откинула крышку. Когтистая лапа дотронулась до донышка, и оно отвалилось, повиснув на нескольких полуистлевших нитях. Сова приставила находку к своему единственному глазу на манер подзорной трубы и посмотрела сквозь неё в ночной небосвод. Месяц и звёзды показались ярче, но это не радовало: чехол был пуст. Из такой находки пользу не извлечёшь, а выбросить жалко.
«А, может, удастся применить трубу для ворожбы, – подумала Тарасиха, получавшая неплохой навар от гаданья, любовных приворотов, снятия порчи и прочих надувательских трюков, – и охмурить десяток-другой лохов?»
Она повертела головой, ещё раз втянула в себя запах заплесневелой кожи:
«Нет, лучше впарить это старьё кому-нибудь на барахолке? Чего проще? Стереть плесень, пришить донце суровыми нитками и продать никчемную рвань, пусть за пол хрустика. Всё равно деньги».
Радуясь своей сообразительности, сова захохотала, и от этого зловещего смеха кровь застыла в жилах у мелких лесных обитателей.
5. Так дела солидные мыши не делают!
Тяжёлые шаги с лестницы, переместились в помещение над головой Хомячкова, но продавец не возвращался. Наверху о чём-то долго шептались. Потом Константин Вадимович явственно расслышал, грубый голос:
– Прихлопнуть лоха, и концы в воду!
– Мокрых дел в магазине не надо, – возразил лис, – я ручаюсь, он ничего не видел.
Затем опять послышался шёпот, затем лис пролаял:
– Расставляйте, как вам удобнее.
На втором этаже раздался грохот, скрип, будто передвигали тяжёлую мебель. Директор брезгливо стряхнул с плаща несколько пылинок, упавших с потолка, посмотрел на Григория, с безразличным видом раскачивающегося на жёрдочке, и сказал раздражённо:
– В приличных местах так с клиентами не обращаются!
Когда, наконец, возвратился продавец, Хомячков окатил его недовольным взглядом, а попугай хрипло выдал:
– В приличных местах