Республика Дракон. Ребекка Куанг
впервые почувствовала, что может сдержать свой гнев. Может думать. Дышать. Феникс никуда не делся, маячил на краешке сознания, готовый вспыхнуть огнем, как только она позовет – но только если позовет.
Она опустила взгляд и обнаружила, что булочка исчезла. Пальцы теребят пустоту. Желудок ответил недовольным урчанием.
– Вот. – Нэчжа протянул ей слегка помятую булочку. – Возьми мою.
– А ты не хочешь есть?
– У меня нет аппетита. А ты выглядишь истощенной.
– Я не возьму твою еду.
– Ешь, – настоял он.
Рин откусила булочку. Ломтик скользнул по пищеводу и с приятной тяжестью упал в желудок. Она давно уже так не объедалась.
– Как твое лицо? – спросил Нэчжа.
Рин потрогала щеку. Когда она говорила, лицо внизу стреляло болью. Пока из организма выходил опиум, на лице расцвели синяки, словно Рин поменяла одно на другое.
– Похоже, становится только хуже, – посетовала она.
– Не-а. Все заживет. Отец никогда не бьет так, чтобы покалечить.
Некоторое время они молчали. Рин смотрела на выпрыгивающую из воды рыбу, словно умоляющую, чтобы ее поймали.
– А как твое лицо? – спросила она. – Еще болит?
При определенном освещении шрамы Нэчжи выглядели сердитыми красными линиями, вырезанными на щеках. А при другом – просто сеткой, аккуратно прорисованной кистью для письма.
– Очень долго болело. А теперь я больше ничего не чувствую.
– А если я до тебя дотронусь?
Рин никак не могла отделаться от желания провести пальцем по его шрамам, погладить его.
– Этого я тоже не почувствую. – Нэчжа поднес руку к щеке. – Но людей мои шрамы, похоже, пугают. Отец велел мне носить маску, когда я общаюсь с гражданскими.
– А я-то думала, ты просто решил покрасоваться.
Нэчжа улыбнулся, но не засмеялся.
– И это тоже.
Рин отломила от булочки несколько крупных кусков и проглотила их, почти не прожевав.
Нэчжа коснулся ее волос.
– Эта прическа тебе идет. Приятно увидеть твои глаза.
Рин постриглась коротко. Только увидев на полу отрезанные локоны, она поняла, как отвратительно выглядела – спутанные сальные лохмы стали похожи на щупальца, настоящий рассадник вшей. Сейчас ее волосы были короче, чем у Нэчжи, чистые и аккуратные. Она снова чувствовала себя ученицей.
– А Катай поел? – спросила она.
Нэчжа неловко поерзал.
– Нет. До сих пор торчит у себя в каюте. Мы его не заперли, но он не выходит.
Она нахмурилась.
– Если он так рассвирепел, то почему бы его не отпустить?
– Мы предпочитаем, чтобы он был на нашей стороне.
– А почему не использовать его как рычаг против его отца? Обменять как заложника?
– Потому что Катай – ценный актив, – откровенно признался Нэчжа. – Ты же знаешь, как работает его голова. Это не тайна. Он все знает и все помнит. Он лучше разбирается в стратегии, чем кто-либо другой. Отец предпочитает удерживать свои лучшие фигуры, пока это возможно. А кроме