Рожденный в огне. Розария Мунда
Каллиполису. Крыльями своего дракона я обязуюсь охранять его…»
Сегодня восемь стражников будут бороться в решающем состязании турнира за звание Первого Наездника, командира воздушной флотилии. И я вхожу в число этих восьми вместе с Энни, Кором и Криссой. В течение нескольких недель между тридцатью двумя драконьими наездниками проходили отборочные туры.
Впервые после Революции Каллиполис должен был назвать имя Первого Наездника, и это было одно из немногих почетных званий, оставшихся нам в наследство от старого режима. Драконы революционного флота заматерели, а их наездники стали достаточно мастеровиты, чтобы побороться за место, пустовавшее после Революции. Для других стражников борьба за почетное звание Первого Наездника была возможностью проверить, чего они стоят, но для меня это было нечто большее.
Первый Наездник – то, о чем я мечтал еще до Революции. Это звание объединяло в себе признание, власть и уважение – то, что моя семья потеряла в один кровопролитный месяц, когда мне было всего восемь, и помогло бы вернуть их.
Первый Наездник.
Внизу, в отдалении, послышался бой часов на дворцовой башне. Я встряхнулся.
– Нам надо идти на завтрак. Горан сказал, чтобы вся группа была готова к этому времени.
Мы опустились в Орлиное Гнездо – на выступающую каменную платформу, возвышающуюся в центре арены, и, спешившись, сняли с драконов седла и отпустили в гнезда, скрытые в недрах пещер внизу. Мы вернулись во Дворец. Остальные тридцать с лишним студентов из корпуса стражников неторопливо направлялись в трапезную Обители из общежития. В трапезной голые каменные стены и высокие узкие окна. На завтрак обычно подают слегка подгоревшую овсянку. И хотя мы формально считаемся жителями Дворца, живем в помещениях, которые до Революции были комнатами для прислуги.
– Что-то вы рано.
Дак, младший брат Кора, подвинулся, освобождая место на скамье, где сидел с друзьями. И хотя у Дака с Кором одного оливкового оттенка кожа и вьющиеся волосы, они полные противоположности. Кор часто мрачен, в то время как на лице Дака сияет улыбка. Энни с удовольствием устроилась на скамье рядом с Даком. Им по шестнадцать, они на год моложе большинства. И хотя это было единственное, что объединяло их, они оставались друзьями, потому что, судя по всему, Дак обожал непростые задачи. Нелегко заставить Энни улыбнуться, но у Дака это отлично получалось.
Вытащив ложку из каши, Дак направил ее на Энни.
– Ну, ты готова к великому дню?
Энни презрительно фыркнула, но на ее щеках появился румянец – редкое проявление амбициозного настроя, который она обычно старается не показывать. Она снова ссутулилась. Оказавшись на земле, Энни всегда сутулится, словно старается казаться незаметной. И такое поведение ярко контрастирует с ее уверенностью в воздухе.
– У тебя сегодня тоже великий день, – обратилась к Даку Крисса уверенным голосом, которым она обычно подбадривала наездников своей эскадрильи.
Дак расправил плечи, его улыбка слегка померкла.
– Давай