Спецназовец. За безупречную службу. Андрей Воронин
«Тебе что, больше нечем заняться? – сказал господин генерал, сердито поблескивая темными стеклами очков. – Я уже послал туда человека, чтобы навел справки и осмотрел машину, и обратился к серьезным людям в МВД с просьбой хорошенько разобраться в этом деле. Так что в Мокшанск тебе ехать незачем. Не печалься: насколько я понял, ты от этого ничего не потеряешь. Просто чувство какое-то странное, сам не пойму, откуда оно взялось. То ли гроб этот закрытый мне покоя не дает, то ли погода на мозги давит… Так ты думаешь, тут все чисто?» – «Ничего я на самом деле не думаю, – честно признался Юрий. – Чтобы что-то думать и, тем более, делать выводы, нужно располагать информацией. То, что вы мне сейчас рассказали, это не информация, а официальная версия. Никаких противоречий я в ней не наблюдаю, но это еще ни о чем не говорит. В общем, если считаете нужным разобраться – разбирайтесь. Вернее, пусть ваши знакомые из МВД разбираются. Если это убийство, то спланировали и осуществили его наверняка не спецслужбы – кому это надо, он ведь был солдат, а не шпион. Да и джигиты с Кавказа вряд ли поехали бы за ним в эту дыру. А если бы поехали, то не стали бы мудрить, обставляясь под несчастный случай, у них в этом плане все просто и ясно: или бомба под капотом, или очередь в упор… Так что возможных мотивов убийства всего два: или корыстные побуждения, или месть. Городок, если я вас правильно понял, маленький, все у всех на виду, и найти виновных ребятам из следственного комитета не составит никакого труда. А что до ваших ощущений, так это, товарищ генерал, извините, голые и вполне объяснимые эмоции. Был хороший человек, и вдруг его не стало – кому это понравится? Нехорошо это, несправедливо. И сразу хочется кого-то за эту несправедливость наказать. Дорогу не накажешь, даже если она в чем-то виновата, вот вам упыри по углам и мерещатся…»
«Советчик из тебя, как из филина пианист, – оценил его старания Ростислав Гаврилович. – А еще философ!» – «А зачем ударяться в философию там, где вполне достаточно простого здравого смысла?» – возразил Якушев. «Ну, может, ты и прав», – неохотно признал генерал. Выглядел он, несмотря на показное недовольство умственными способностями подчиненного, слегка успокоившимся, и на этом дискуссия завершилась ввиду полной бесполезности дальнейшего переливания из пустого в порожнее.
Очень скоро Юрий не то чтобы забыл об этом разговоре, а просто положил данное воспоминание на дальнюю полку рядышком с другими: как совершенно справедливо заметил генерал Алексеев, у него хватало собственных дел и забот. Время шло, Ростислав Гаврилович более не упоминал ни о Камышеве, ни о Мокшанске, и мало-помалу Юрий пришел к выводу, что тогда, сидя в генеральской машине и сквозь запотевшее оконное стекло любуясь зданием крематория, был прав: Камыш погиб случайно, и все, что можно предпринять в связи с этим печальным событием, это смириться и сохранить о покойнике светлую память.
И вот теперь генерал опять заговорил о Мокшанске, причем в совершенно неожиданной и довольно странной связи.
– Ну, –