Уже не я. Nikki Tozen
снаружи раздался шум, который привлек внимание женщин. Они обе поспешили выйти из лаборатории.
Не успели они выйти, как тут же застыли, увидев развернувшуюся перед ними сцену. Весь пунцовый, Блэйм поливал из шланга Юкию. Вода была включена на полную мощность, как будто он тушил пожар, и била так, что сбивала с ног пытающегося подняться с земли промокшего до нитки Юкию.
Блэйм явно был не в себе, волонтеры пытались выхватить из его рук шланг, но он тут же направлял его и на них: те еле успевали отскочить, чтобы не попасть под струю. Юкия, весь в грязи, скользил по мокрой земле, которая превратилась в красную жижу, и не мог встать.
Мэри поспешила подойти к Блэйму:
– Что у вас опять случилось? – прокричала она, перебивая шум воды.
– Не… не знаю, – испуганно ответил юноша, – он вдруг набросился на меня!
Мэри заметила порванную на плече Блэйма футболку.
– Что значит: набросился? – недоумевала она.
Глаза Блэйма расширились еще сильнее, а лицо стало краснее. Казалось, веснушки, которые выступили с еще большей насыщенностью, прожгут на его коже дырки.
Юкия уже не сопротивлялся, его тело обмякло, и он упал на землю.
– Кажется, он отключился! – прокричала Надя, подскакивая к Блэйму и выхватывая из его рук шланг.
Блэйм в ужасе посмотрел на собравшуюся толпу волонтеров, все с осуждением смотрели на него:
– Я… не хотел, – только и смог выговорить Блэйм.
Потом он развернулся и побежал в сторону реки, подальше от собравшихся людей. Когда он пробегал мимо, Мэри заметила на его щеке красный отпечаток от укуса зубами.
– Что, черт возьми, произошло? – выругалась Мэри, глядя на то, как двое волонтеров поднимали бессознательное тело Юкии.
Она окрикнула Оотуби, который также в недоумении стоял и вращал своими огромными дикими глазами, чтобы тот пошел за Блэймом, он тут же отправился за ним.
– Что значит поставить метку? – спрашивал черноволосый юноша у девушки в черном латексном платье и в высоких сапогах из того же материала, стоящей возле огромного окна, за которыми мигали тысячи огней мегаполиса.
– Показать другим, что этот «сабмиссив» принадлежит тебе, то есть «дому», – ответила она, чем повергла другого парня с длинными каштановыми волосами в истеричный смех. Не обращая на него внимание, она продолжила, медленно подходя к парню с черными, как ночь, глазами. – Чтобы никто не смел прикасаться к собственности «дома».
– Как ты это сделаешь, Эшли? – тихо прошептал он ей в ухо, когда она подошла совсем близко.
– Сегодня ночью к тебе никто не подойдет, – она обхватила своими сильными руками его тонкую шею и запрокинула голову назад, – все увидят, что ты мой.
Она прижалась ртом к его шее и зубами оттянула нежную кожу, оставляя на ней отпечатки своих зубов. Гримаса боли исказила лицо юноши, но отталкивать он ее не стал.
– Чокнутая! – парень с каштановыми волосами съехал с дивана на пол и продолжал смеяться. – Может, не пойдем в этот клуб, а пойдем ко мне в спальню? – Предложил он двум своим