Цветы и птицы. Мария Метлицкая
был не из тех, кто кого-то жалеет. Нет, все понятно – с Анной ему было удобно. Но не в одних удобствах ведь дело! Так не бывает. Бояться ему было нечего – работу бы он не потерял, осуждения бы не вызвал. Тогда почему?
Это мучило Анну больше всего. А она, эта блондинка? Почему она не настояла на том, чтобы он ушел? Она имела полное право – двое детей. Кажется, она приезжая? Тогда тем более – ей надо было устраивать жизнь, она отвечала за детей, у них должен быть отец, квартира, наконец. Или он купил им квартиру? Вполне возможно – Игорь Березкин зарабатывал хорошо, даже очень хорошо.
Ладно, оставим блондинку. Есть ее, Анина, собственная жизнь, потерпевшая крах, полный крах. Она одна, и у нее ничего нет – ни детей, ни работы, ни мужа. Только пустота. Она прокручивала свою жизнь с Игорем год за годом, припоминая давно забытые подробности.
Молодость. Ну хотя бы тогда они любили друг друга? Она – да, разумеется. А он? Кажется, да… Любил. Если не убедить себя в этом, тогда вообще край. Тогда получается, что все зря, все напрасно. Вся ее жизнь, вся их бедность, тяготы быта в отцовской мастерской. Но ведь тогда Анна точно была счастлива! Оглушительно счастлива, она это помнит.
Потом профессиональный взлет Игоря – яркий, внезапный, почти неожиданный. И она снова счастлива – у него получилось! Вот именно тогда она закрыла тему со своей работой – да, именно тогда, когда решила стать просто женой, поддержкой, пристанью, плечом, костылем.
Ее жертву Игорь принял спокойно, как само собой разумеющееся. Двум талантам ужиться трудно, невозможно. Он предложил выбор, и Анна выбрала – спокойно, без слез и истерик. Так, значит так. Пожалуйста! Буду верно служить. А что тут плохого?
Игорь ни разу не спросил, как она. Он вообще никогда ни о чем не спрашивал – разговоров по душам у них не было. Жили как чужие люди, как соседи, выходит, так.
Она сразу и навсегда решила на него не обижаться, а гордиться им. Вот смешно: ни разу – ни разу, за исключением того, последнего, срыва, – она не высказала мужу свои обиды или претензии. Золотая жена, а? Нет, конечно, бывает, обижалась, а как же. Когда он не брал ее в командировки, например, когда уезжал в отпуск один. Да конечно же, не один – это она, дура, слепо верила в эти примитивные сказочки. А все вокруг, наверное, смеялись над ней. Идиотка, господи… Какая же она идиотка!
Игорь вел себя так, что «делать вид было глупо» – все было так очевидно! Всем, только не ей. Потому что ей не хотелось это видеть. Знать. Признавать. Ей было удобно жить в своем коконе, в своем теплом болоте, в своей уютной и мягкой люльке.
Она выбрала комфорт. Комфорт, а не жизнь. Карина права.
Ей всегда, всегда было трудно, почти невозможно сделать выбор. Даже в ерунде, в пустяках – Каринка смеялась над ней, «продуктом советской эпохи»:
– Капитализм не для тебя. Ты теряешься в магазине, в любом отделе, где есть выбор – колбаса, туфли, платье, духи. Тебе хорошо было тогда, в Союзе, когда не надо было ничего выбирать – бери что дают и будь счастлива.
Анна и вправду никогда не могла выбрать – туфли, сумочку, цвет кофты, сорт