Все еще я. Nikki Tozen
в голосе сказал он.
– О, привет, Микки!
– Твою мать, ты и вправду здесь живешь! Я чувствую себя Джулией Робертс.
– Ты намного красивее ее, детка, – прошептал я ей в ухо в уже поднимающем нас наверх лифте.
– Да неужели, сколько тебе лет?
Когда она зашла в мои апартаменты, ответ ее уже мало интересовал, так как девушка не переставала восхищаться убранством и декором, видом из окна, трогала обивку мебели и путалась в длинных портьерах, будто залетевшая в окно маленькая птичка. Особенно ее восхитила огромная хрустальная люстра, стоя под которой она начала крутиться, расставив руки в стороны. Я подумал, что если бы вдруг что-то пошло не так, и люстра упала, она бы проткнула ее тело насквозь, заливая зеркальный пол черной кровью. Я редко когда приводил сюда людей, часто разъезжая по домам своих знакомых, в основном все они были друзьями Сэма.
Глядя на эту чудо-девушку, я совершенно проигнорировал письмо, достал из бара бутылку «Дом Периньон» и начал возиться с пробкой. Мне всегда с трудом давались такие вещи. Заметив мои мучения, она подошла, вырвала из моих рук бутылку и с размаху ударила горлом по круглому мраморному камню декоративной колоны, украшающей лестницу.
– Ты дикарка, – я разразился смехом.
– Ты необыкновенный!
– Ты так думаешь? – она начала оттеснять меня в угол, наступая с острым горлышком бутылки в руках.
– Живешь как сын миллиардера, но не в состоянии даже бутылку для девушки открыть. Еще немного, и, кажется, ты бы начал звать на помощь своего друга.
Я вырвал бутылку из ее тонких рук и молча разлил содержимое по бокалам.
– Ты не сказал, как тебя зовут? – отставляя протянутый мной бокал в сторону, даже не сделав глотка, вдруг спросила она.
– Что-то не так? – удивился я.
– У меня непереносимость алкоголя, падаю безжизненным трупом. Думаю, это не то, чего ты хочешь сегодня ночью, – она начала расстегивать свое облегающее платье, которое слетело с нее, словно листок бумаги, повергнув меня в полнейший восторг от увиденного.
На груди у нее была татуировка в виде птицы.
Я подошел к ней и полил птичку содержимым своего бокала.
– Что ты делаешь? – недоуменно спросила она.
– Ну, я подумал, эта птичка летала так высоко, что устала, поэтому решила присесть и отпить воды.
– Ты такой добрый или просто любишь животных?
– Мое сердце, как птица, бьется от того, что ты здесь, – я приложил ее руки к своей груди, – возможно, это я не могу напиться, утолить жажду, которую испытывало мое тело до того, как я увидел тебя. Растворись во мне водой, подари мне ночь, от которой я еще долго буду парить высоко над облаками, – нагнувшись к ее татуировке, я провел языком по рисунку.
Она обняла меня своими руками-крыльями и унесла высоко, за все пределы того, на что было способно мое тело.
Письмо
Вскоре я наткнулся на тот самый конверт, который мне вручил швейцар еще неделю назад и который я усердно стремился игнорировать все эти дни, проводя время в компании моей новой девушки