Русский брат. Земляк. Андрей Воронин
меня к вам тоже есть вопрос, майор, – сказал Каллистратов. – Вам или вашим людям приходилось иметь дело с масонами?
– Нет, – уверенно ответил Левченко. – Пять лет назад проходил стажировку в «Интерполе» – у них изредка проскакивает это слово. Иногда, надеясь подстегнуть расследование, потерпевшие от обычной финансовой аферы заявляют, что им был нанесен ущерб масонской организацией или всемирным подпольным синдикатом. Потом эти утверждения оказываются совершенно безосновательными.
– Это у них, – нетерпеливо прервал подозреваемый. – А у нас полная тишина?
– За последние пятнадцать лет я отвечаю.
Глава одиннадцатая. Черная комната
Дело о наследстве «Семья Фолкстон против Саундгрейва» благополучно забылось среди десятков и сотен себе подобных. Но знакомство двух потомственных аристократов быстро переросло в тесную дружбу.
Состояние Белозерских пошло по ветру в советской России, и для потомка князей адвокатская практика являлась единственным источником дохода. Англичанин, наоборот, обладал огромным недвижимым имуществом и внушительным счетом в банке.
Но это не мешало дружбе – при всем различии в вероисповедании, семейных традициях и состоянии они чувствовали принадлежность к одной семье. Семье, которая постепенно угасала в бешеном ритме современной жизни, в новом европейском сообществе без национальных границ.
К разговору о «Королевской арке» они больше не возвращались. Пока, однажды, Саундгрейв не увидел дореволюционные, с коричневым оттенком матовые фотографии, отснятые в Крапивино.
– Вот мой отец, – Белозерский показал на мальчика в матроске и панаме. – Ему было двенадцать лет, когда пришлось бежать из России.
– Удивительно, что дом нигде не попал в кадр целиком. Наш брат англичанин первым делом отснял бы его со всех четырех сторон. У вас, русских все-таки больше связи с природой. Люди на этих фотографиях нигде не выпадают из пейзажа. Они – его неотъемлемая часть, как птицы, деревья, цветы.
– Судя по тому, что рассказывал отец, дом отличался тем же самым свойством.
– Когда будет воссоздан Великий Храм, восстанет из руин все, разрушенное за тысячелетия. Ведь не случайно наши атрибуты – это молоток и перчатки, угольник и отвес, циркуль и мастерок. Перчатки я даже могу показать непосвященному.
Он вытащил две белые шелковые перчатки с вышитой монограммой.
– Они мало годятся для грубой работы, – заметил Белозерский.
– Потому что Храм созидается не в камне, а в духе, – ответил англичанин. – Важно увидеть свою личную трагедию, как отражение вселенской божественной мистерии. Только тогда вы обретете уверенность и покой.
– Вопрос в том, как этого достичь.
– Вступите в наше братство и вы, по крайней мере, окажетесь в начале пути.
Подав письменную просьбу о приеме, Белозерский через неделю получил приглашение и явился в дом Саундгрейва. Вместо хозяина его встретил слуга с черной повязкой в руках. Завязав