Кира – девушка с дьявольскими глазами. Мариэль Липецкая
У меня был шанс уйти отсюда с условным, но этот неуклюжий громила повысил мой срок до пяти лет строгого режима.
– Только не говори, что у тебя там Волынский, и ему срочно нужна медицинская помощь, – причитал следователь, подходя к двери. Я ничего не ответила.
Он что, его по децибелу падения узнал? Откуда… Стоп. Парень пришёл за Волынским? За ним он вёл слежку? Чёрт, почему именно сегодня? Какая же я везучая! Где черти носят этого рыжего беса по имени Дима?
Алексей не торопился открывать дверь и, услужливо отойдя в сторону, протянул руку в мою сторону.
– Дамы вперёд, – сказал он и встал за мной, держа свой ствол наготове.
– Какой вы джентльмен, – саркастично произнесла и встала напротив двери, но с открытием усердно тянула.
– Я бы действительно отпустил тебя, – выдержав недолгую паузу, задумчиво выговорил Алексей, – и забыл бы упомянуть тебя во всех отсчётах…
– Да, забыл бы. Но каждый день шантажировал бы, грозясь, что всё вскроется, и заставлял бы меня делать всё, что ты хочешь. И я бы делала, потому что уже не была бы такой смелой, как сейчас. И твои прихоти становились бы всё омерзительнее и неподъёмнее, и в тот момент я бы поняла, что уйдя в этот момент, я вырыла себе яму. Так что решим всё здесь и сейчас, товарищ следователь, – я вздохнула и одним резким движением распахнула дверь.
– Я бы никогда такого не сделал, – изумлённо произнёс парень и досадно вздохнул следом за мной.
– Все вы так говорите, – я повернула к нему голову, совершенно забыв про осторожность, когда входила внутрь.
И тут на меня, словно вихрь, с диким рёвом налетел мой покалеченный подопечный. Он с силой ударил меня об кирпичную стену затылком, что перед глазами потемнело и мир закружился в наркоманском танце, и начал яростно душить. Я не могла дышать и соображать. Меня застали врасплох, и я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Это дикое чувство, что я сейчас умру. Я исступлённо начала хватать ртом воздух, параллельно нащупывая рукой что-нибудь поблизости, чтобы стукнуть или проткнуть, потому что я не могла его оттолкнуть, ибо он был чрезвычайно силен, несмотря на то, что был побит и лишён пальца. У меня была паника. Я ощущала, как всё темнеет вокруг, и что вот-вот и мне придёт конец. Я была напугана.
И вот, бродя по всем полкам и стенам рукой, я нащупала что-то с рукоятью и незамедлительно собралась применить её в действие. В этот же миг от меня неведомой силой буквально оторвали Волынского и…
… и отбросили в сторону. А я по инерции проткнула человека, стоящего за ним. Я не успела опомниться прежде, чем это произошло. Всё случилось так быстро, что я даже не поняла, что это было.
Алексей ошарашенно смотрел на меня, полуоткрыв свои бледно-розовые тонкие губы. Не сказав ни слова, мы оба упали на колени.
– О господи, – я не могла надышаться и была будто парализована: не могла ни встать, ни говорить. Я пронзила его огромным разделочным ножом, которым обычно отрезала руку. И проткнула, кажется, настолько глубоко, что задела позвонки. – О, боже мой.
Волынский,