Желание жизни. Татьяна Юрьевна Мохова
ворчания, мистер Челленджворс совсем растерялся. Что-то выходило из-под контроля.
«Хм, а солнце, однако, прямо как на заказ! Вот и небесная канцелярия начала ко мне прислушиваться, ха-ха!» В восторге от своей оригинальной мысли Челленджворс одним прыжком вскочил с постели и направился завтракать. Обычно утром он питался довольно однообразно и неплотно, так как миссис Томпсон приходила только к обеду и завтрак приходилось готовить самому. Однако, к изумлению нашего героя, на столе уже красовался малиной пудинг, три пирожных с апельсиновой, лимонной и шоколадной глазурью – любимое его лакомство – и большая чашка горячего кофе.
«Вот так дела, – изумился мужчина, – что это случилось со старушкой? Не помню, чтобы мы вчера о чём-то подобном договаривались».
Озадаченный, но, не скроем, счастливый, он осторожно присел на кончик стула, будто бы боялся, что великолепный завтрак исчезнет, если слишком быстро и резко к нему подойти. Лакомства выглядели так соблазнительно, что выдержать долгую паузу не хватило сил. Спустя всего несколько минут счастливый обладатель сладостей уминал последний кусочек.
«Просто с ума сойти можно, она никогда так вкусно не готовила! А мне это, черт побери, нравится!», – думал про себя мистер Челленджворс. Почему-то его совсем не озадачил тот факт, что сама миссис Томпсон как будто куда-то испарилась, ведь обычно она оставалась в квартире до позднего вечера. Однако задавать вопросы расслабленному Челленджворсу категорически не хотелось. Он чувствовал, что это опасное занятие может спугнуть благодатное настроение порядка и покоя, которое им сейчас полностью овладело.
По дороге на работу мистер Челленджворс с улыбкой снисхождения взирал на привычные витрины дорогих магазинов. Какие-то они были сегодня на удивление не раздражающими. Он даже специально остановился, чтобы похвалить вкус одного из декораторов. Детский визг также не представлял угрозы для его тонкой нервной системы. Аптекарь кружился в калейдоскопе стройных звуков, плавных линий и гармоничных форм. Какая-то лёгкость охватила все его тело, ему казалось, что он даже не прикладывает усилий, чтобы просто передвигаться по улице. «А мне это нравится! Вот что нужно сказать», – только и твердил джентльмен про себя.
Несмотря на привычное оживление на улице в восемь часов утра, мистер Челленджворс ещё не успел разозлиться ни на одного попрошайку, и ни один невежа не умудрился толкнуть его локтем и вызвать приступ гнева, не попадались и «разряженные дамочки», как он привык называть излюбленный предмет своей критики. Челленджворс почувствовал, что он как будто огорожен невидимой стеной от всего неприятного, нервирующего, не вписывающегося в его систему ценностей. Он не замечал людей – это был просто круговорот лиц, ни на одном из которых не хотелось долго задерживаться. Странная размытость окружающего не отменяла бодрого настроя. Мужчина упивался ощущением подконтрольности этого дня собственным предпочтениям и желаниям.
Едва войдя в аптеку, он сразу же обратил внимание