Я прошу прощения. Анна Демидова
восемь!
– Ранила!
– Дэ девять!
– Убила!
Я дернулась, как от удара током.
– Плохое слово какое-то, – сказала я, скомкала бумагу с начерченным «полем битвы» и попрыгала в свою комнату.
Не знаю, что это было. До этого мы десятки раз играли с Богданом в «Морской бой». Мужчина последовал за мной и поддержал за руку, пока я, сдерживая слезы, пыталась добраться до выделенной мне кровати.
– Это нормально, Варя. Часть мозга была повреждена, я сам лично там ковырялся, может задел что-то…
Бодя пытался пошутить, но получалось хреново, я только еще больше разрыдалась.
– Адаптационный период, сейчас введем успокоительное, поспишь немного.
С этими словами мой лечащий врач удалился, а я осталась наедине со своими мыслями. Тот период жизни я могу описать только одним словом – туман. Понимала, что я не единственная вдова на весь мир, но остаться вдовой в двадцать лет – сложное испытание для психики. Хотя когда я общалась с врачом из психиатрии, он объяснял мне, что при расставании с любимым человеком люди испытывают очень похожие эмоции – как при гибели. Только им еще хуже – если у меня присутствует осознание конца и рано или поздно душа заживет, то такие люди годами могут жить с незаживающей раной. Расставание иногда хуже смерти. Потому что в смерти ты винишь Бога, а в расставании – самого себя. И потеря близкого человека чувствуется намного сильнее, когда расстояние между людьми увеличивается каждый день на одно новое знакомство, впечатление или переживание. Самые чужие – это бывшие свои.
– Поворачивайся! – от грустных мыслей меня отвлек командный тон моего лечащего врача.
Я перевернулась на живот и оголила ягодицу. Легкий укол, и теплота разливается по всему телу.
– Сегодня как-то по-другому, док.
– Это новое лекарство, тебе понравится. А теперь – укладывайся спать, на новом месте приснись жених невесте!
– Бодя, ты в своем уме? – я покрутила пальцем у виска.
– Прости, не подумал, поговорка такая, – мой друг понизил голос почти до шепота и положил свою руку на мое плечо. – Засыпай.
– Сплю… – ответила я уже заплетающимся языком.
Веки потяжелели, и приятная тяжесть придавила тело. За последний месяц я полюбила действие любых транквилизаторов со снотворным эффектом – очень нравится этот эффект «глубокой усталости», забываешь обо всем на свете.
Последнее, что я увидела, перед тем как уйти в царство Морфея, – янтарные глаза моего деверя, в них плескалась нефть.
Отрезок 6
Климентий крепко обнял меня сзади. Я почувствовала его запах и тяжесть рук на своей груди. Родной, это ты… Я так соскучилась… Он прижал меня к себе еще сильнее, я не могла сопротивляться – тело отвечало на ласки инстинктивными движениями таза. Его пальцы настойчиво теребили набухшие соски, я чувствовала нарастающее желание моего жениха. Я чувствовала его присутствие!