Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы. Григорий Ширман

      Заката распустились маки

      И облетели в тот же час.

      И в голубом хрустальном мраке

      Хмелеют диски чьих-то глаз.

      И кто-то близкий необъятный

      Тихонько к сердцу подошел,

      И гранит в безднах бриллианты,

      И грез натягивает шелк.

      Забуду час теперь который,

      Забуду я который век.

      Уйду я в синие просторы

      По лунной матовой траве.

      Забуду миф о солнце милом,

      Я ванну лунную приму.

      Влюбился в мертвое светило,

      Что шлейфом по столетьям – тьму.

      И сил у мира не хватает,

      Чтоб лунный вытравить загар.

      И кожа сердца золотая

      Звенит, звенит от стрел врага.

      Обиды грустными крылами

      Обвеяна издревле Русь.

      Недаром в мировое пламя

      Ее бушующая грусть.

      Здесь ветры пляшут неустанно

      Под звон сосновый, звон гитар.

      Вон там березки Левитана

      В девичьем поле ждут татар.

      И платина, металл крепчайший,

      В спине меж двух материков

      Залег многопудовой чашей

      И тянет многих ходоков.

      А солнце – молот, реки плющит…

      На мостовых у нас трава.

      Волшебны наши сны, – а пуще

      Широко-низкая Москва.

      Какое странное занятье{5}

      Стихи пописывать, друзья.

      Небось, и сами верно знаете,

      Какая скользкая стезя.

      Почитывать нас мало стали,

      Не покупают нас хоть бей.

      Кому нужны немые дали

      И громыхание зыбей?

      Куда нужней, куда полезней

      Романы, пудра, башмаки…

      Зачем вздыхать о синей бездне,

      Быть вечным рыцарем тоски?

      И вот, по мнению ученых, —

      Столбцы элегий и баллад

      Микробами болезней сонных,

      Как выси звездами, кишат.

      От их безбрежного потопа

      Погибнет снежная Европа,

      Как наш недавний верный друг,

      Профессор славный Эренбург

      В кустах кирпичных, где поглуше,

      По переулкам, где тоска,

      Ночные хоботы церквушек

      Крестами лижут облака.

      Колоколов зеленых уши

      Висят, как дряхлые листы.

      А небосвод, давно уснувший,

      Спросонок скалит на кресты.

      И золотых миров плевками —

      В седые хоботы церквей.

      И веры старой серый камень

      Еще бледней, еще мертвей.

      И меж седыми облаками,

      Как переспелый плод, луна.

      И льнет к очам, к оконцам камер,

      Крылом неведомого сна.

      Мы золотым подобны