Песнь о птице Алконост. Елена Александровна Машенцева
Мы, тролли, тоже коллекционируем изображения своих поверженных врагов, в виде татуировок.
–Никогда не замечал,– задумчиво вклинился Рашаль.
–А я не хвастливый,– Осклабился тролль.– Но таким друзьям, как вы, покажу…
И с этими словами лохматый негодник ловко стянул штаны, демонстрируя мне совершенно лысую, вполне человеческую розовую задницу. Я тут же поняла его стеб.
–Но тут же ничего нет!– деловито изучив вещественное доказательство, констатировал малец.
–Неужели?– фальшиво изумился мерзавец.– Надо же, сползла. От трения, наверно.
–Это ничего,– Пообещала я.– Щас новую нанесу. Не сотрется!
–А ты умеешь?– серьезно уточнил Енк.
–Умею, умею,– злорадно заверила я.– Котят, поросят и какашки!
По вспыхнувшим ушам тролля я осознала, что перепалки нам не миновать. Не скажу, чтобы я мечтала в неё ввязаться, но уступать Енку не собиралась.
–Келено, ой, Келено, извини. Я совсем забыл. Тебя же ЛиККар ищет. Очень, ну очень просила заскочить к ней перед отъездом.
Мы с троллем стояли друг перед другом решительными каменными изваяниями.
–Прямо сейчас.
Наше молчаливое противостояние продолжалось ещё около щепки, а потом я словно опомнилась.
–Да, хорошо, прямо сейчас.
И быстро зашагала в сторону кухни, только по дороги понимая, что мальчишка развел нас почти вовремя.
Глава 9
В итоге, поклажу разделили по-братски: Бурану достались четыре моих сумки поменьше, на Матерого взвалили одну мою, и две тяжелые сумки с припасами. Рашаль, верный друг, отправлялся в путь с нами. Для него из конюшни вывели молодую кобылку- Рыжуху. Ей выпал жребий на одну из моих сумок, поклажу Рашаля и туесок со съестными припасами.
Гномы стояли у ворот и трогательно махали платочками вслед каравану, удалявшемуся на запад.
–Вишь, как расчувствовались. Я так прослезился, только когда с тещей прощался,– прогундосил Енк, звучно высморкнувшись в горсть.– Небось, последний бочонок пива откупоривать не хотел, а тут нежданная удача: враз все жильцы съехали.
–Ну да. Славно видеть, что хоть кому-то ты ещё доставляешь радость,– с ехидной ухмылкой вторил ему Рашаль, любовно поглаживая бок Рыжухи, на котором глухо побулькивала его сумка.
Побулькивала?!
Я оглянулась махнуть напоследок ЛиККар Лаб и наткнулась на стремительно прояснявшийся взгляд её супруга. Секунду ещё он бережно сжимал в объятьях плотную фигурку жены, потом нахмурился и стремглав рванул за ворота. На сей раз ученому жизнью гному хватило мгновения, чтобы убедится в правильности ужасной догадки. Он тут же возник за воротами, свирепо бранясь и потрясая над головой до боли знакомым бревном. Как ни хотелось ему запустить его вслед мирно удалявшемуся каравану, но прыткий воришка уже давно миновал черту спасительной недосягаемости.
–И сколько тебе зим, малец?– снисходительно поинтересовался тролль, умиротворенно разглядывая яростные прыжки беснующегося гнома.– Ведаешь